Книга Рассекреченное королевство. Испытание, страница 44 – Ровенна Миллер

Теодор немедленно присоединился к беседе двух высокородных квайсов, а я с бокалом ледяного вина прошествовала в отдаленный уголок террасы, чтобы полюбоваться на яркие краски предвечернего неба. Тропинки, где играли свет и тени, казались мягкими и шелковистыми.

– Прошу прощения, это вы Софи Балстрад?

Я обернулась: передо мной, по-мальчишески улыбаясь, вырос статный горделивый экваторианец.

– Да.

– Несказанно рад с вами познакомиться. Вы дружили с моей сестрой Нией.

– Ох! – Сердце мое болезненно сжалось. Ниа… Если бы кто знал, что благодаря ее переводу удалось предотвратить убийство короля… Если бы кто знал, что она погибла из-за дружбы со мной… – Да, мы дружили с Нией. А вы – ее брат?

– Сводный брат, если быть точным, – он расплылся в доверчивой улыбке. – Я – Джей Мбати-Хорей, а Ниа – Мбтей-Джоро. Мы рождены одной матерью.

Я заметила, что он говорил о Нии в настоящем времени. Что это – обмолвка? Или для экваторианцев ушедшие в мир иной – вечно живые?

– Ох, – только и смогла вымолвить я. – Я… Я почти ничего не знала о ее семье.

Заметив мое смущение, Джей расхохотался.

– На нашем острове в обычае… Как это по-галатински? Многомужество. У многих женщин не по одному мужу. Повезло им, да?

Я зарделась.

– Получается, вы росли вместе с Нией?

– В каком-то смысле. Она жила в главном доме. Ее отец, судья Джоро, был первым мужем. А мы жили на вилле, на плантациях. Но в детстве мы часто играли вместе, да и в юности были хорошими друзьями. Ее сестра, Дира, ей и в подметки не годится.

Дира – та женщина, которая держалась со мной так неприветливо. Возможно, она винит меня или всех галатинцев в смерти своей сестры. Что ж, тогда ее холодность вполне понятна и простительна.

– Дира была не очень-то рада нашей встрече.

– Она никому не рада, – усмехнулся Джей. – Она терпеть не может галатинцев. Говорит, вы все – б’таки.

Он так заразительно и простодушно засмеялся, что я последовала его примеру.

– Это такое лакомство для детишек, – пояснил он, – жареные пончики: пышные и золотистые снаружи, а внутри – вот те на! – полые.

– Не особо лестное сравнение, – насмешливо протянула я.

– Совсем не лестное. Она считает вас тщеславными и самовлюбленными.

– Не так уж она и далека от истины, – вздохнула я, припомнив, сколько дорогих шелков и изощренных украшений навешано на нашу благоухающую парфюмом делегацию.

– Нет-нет, просто она – задавака. Воротит нос от всего, что родом не с Тараи, нашего острова. Она даже фундук отказалась пробовать, потому что он не растет на Тараи. Уму непостижимо! Не попробовать фундук! С пеканом – та же история. – Он потряс головой в притворном огорчении. – И с ней мне придется делить смежные комнаты во все время нашего здесь визита. Представить страшно!

У меня в голове не укладывалось, что у Нии такая закостенелая сестра. Ниа была истинным ученым с вечной жаждой новых знаний.

– Ниа была выдающейся девушкой… – сказала я. – Знала множество языков.

– Да, она была самой одаренной в нашей семье. Но мы все в той или иной степени изучали языки, даже древние. Пеллианский мы с ней постигали дольше, чем другие наречия, но по сравнению с ее знаниями мои знания гроша ломаного не стоят.

– Вы читаете на древнем пеллианском наречии? – задохнулась я.

– Немного. В здешнем университете наверняка отыщутся грамотеи получше меня. – Он заговорщически склонился ко мне и зашептал: – Я надеялся пробраться в университет и кое-что там разузнать.

– И я! – воскликнула я, позабыв обо всех правилах приличий: слишком уж обрадовалась, повстречав родственную душу, желающую порыться в библиотеке прославленного серафского университета.

Но как назло, именно в этот момент нас прервала леди Мерхевен.

– Хотелось бы напомнить вам, дорогуша, что леди из свиты принца не полагается бродить в одиночестве где бы то ни было.

Она делано рассмеялась и потрепала меня по руке своими костлявыми пальцами, но было ясно, что она не шутит. Аннетт, увидев, как я сжалась в тугой комок, немедля поспешила мне на выручку. Джей склонился в поклоне, и она деликатно (невероятно, что при этом она не чувствует себя полной идиоткой, как я!) протянула ему руку.

– Несказанно рад познакомиться с прославленной принцессой Аннетт, – произнес он, целуя ее бледные пальцы.

– Теперь уже просто леди Аннетт.

– Госпожа, примите мои глубочайшие соболезнования той невообразимой утрате, что постигла вас зимой.

Джей низко опустил голову.

– Благодарю вас, – ответила Аннетт и отняла руку от его губ. – Леди Мерхевен, вас разыскивает адмирал.

– На подобных мероприятиях он никогда не отпускает меня ни на шаг, – широко улыбнулась та. – Ах, как вспомню – молодость, танцы всю ночь напролет, великосветские балы! Прелестно, прелестно…

Я распахнула глаза – представить сухую, как щепка, напудренную леди Мерхевен молодой восторженной девушкой было выше моих сил. Аннетт, тая улыбку в уголках глаз, сохраняла полное спокойствие.

– Как же повезло Софи, что принц взял ее с собой, правда? – добавила леди Мерхевен.

– Правда, – еле слышно вздохнула Аннетт.

– Жаль только, что у него нет времени сопровождать ее повсюду, – втерся в наш разговор Джей. – Но если вы пожелаете, я с радостью проведу вас в университет. Да и в любое место, где вам потребуется спутник.

– Чудесно, – выпалила я, не позволив леди Мерхевен издать и звука.

То, как я обвела вокруг пальца властолюбивую старушку, вызвало на губах Аннетт легкую улыбку, и бывшая принцесса слегка кивнула, одобряя предложение Джея. У меня появилась возможность увидеть восхитительную коллекцию университетских книг и с их помощью вернуть свое чародейное искусство – какое мне дело до задетых чувств впечатлительной леди Мерхевен…

– Замечательно! Тогда – до послезавтра, договорились?

Мы договорились. Вскоре меня отыскал Теодор и увел в резиденцию.

Когда я вошла в комнату, из-за угла, словно камень из пращи, вылетел кот и, чуть не врезавшись в ножку стула, заскользил по мраморному полу.

– Тише ты, – урезонила его я, решив, что это обычные кошачьи выкрутасы: то ли ему вздумалось погоняться за собственной тенью, то ли наброситься на трещину в полу.

Однако приглядевшись, я поняла, что ему не до игр. Кот вздыбил шерсть, поднял и распушил хвост.

Я замерла, затем попятилась. Почему так напуган зверь? С чего вдруг ему захотелось забиться под кушетку? Дверь на балкон была слегка приоткрыта, но это я открыла ее перед уходом, чтобы запустить в комнату свежий ночной ветер. Прозрачные белые занавески слегка трепетали, приподнимаясь над мраморным полом, но все остальное в покоях казалось недвижимым.