Онлайн книга «Стрелок. Путь в Туркестан»
|
– Но армия не приняла нашу разработку на вооружение. – Зато флот принял. И если генерал сумеет настоять на своём, а энергии ему не занимать, то ему придадут морскую батарею. Вот только кто бы научил их правильной тактике… – Натаскать несколько расчетов не так уж и сложно. Пусть пришлют офицера и несколько матросов на завод, я им быстро всё объясню, покажу и дам попробовать. – Статского никто и слушать не станет. – Куда ты клонишь? – насторожился Дмитрий. – К тому, что Путилов прав. Тебе не помешало бы поступить на службу и получить офицерский чин. – И зачем мне это? – скривился Будищев, с трудом удержавшись от упоминания болезни, именуемой в народе почечуем [33]. – Ну, во-первых, это повысит твой статус. Быть личным дворянином всяко лучше, чем мещанином, или даже купцом. Во-вторых, мы устроим тебя в пулеметную команду, где ты сам сможешь все контролировать, от обучения комендоров, до обслуживания митральез. – А в-третьих будет? – Отчего же нет, – улыбнулся инженер и показал на Гесю. – Полагаю, Гедвиге Генриховне будет весьма приятно стать женой офицера. – Боюсь, что я равнодушна к этой категории мужчин, – рассмеялась модистка. – Хотя, должна признать, что Дмитрию очень идет форма! – А если война? – встревожилась Стеша. – Степанида Акимовна, помилуйте! – благодушно улыбнулся Владимир Степанович. – Ну, какая война? К тому же, если она и случится, не дай бог, конечно, то Дмитрия Николаевича все равно призовут. Но только нижним чином, а не офицером. – Божезбавь! – шутливо перекрестился Будищев. – Господа, – смущенно прервал их метрдотель. – Вам просили передать. – Что там ещё? – Шампанского-с. – Что?! – Простите великодушно, – служитель перешел на шепот: – Господа офицеры из соседнего кабинета заприметили ваших барышень, да и велели прислать. – Я полагал, что у вас приличное заведение, – нахмурился Барановский. – Не извольте гневаться, а только мы люди подневольные… – Что происходит? – встревожились гости. – Да так, – криво усмехнувшись, пробурчал Дмитрий, незаметно расстегивая сюртук. – Кое-кому зубы жмут! – Господа, честь имею рекомендоваться! – развязно представился появившийся вслед за метрдотелем юный офицер в красной венгерке и с бокалом в руке. – Лейб-гвардии Гусарского полка корнет Бриллинг. – Что вам угодно, милостивый государь? – Мне угодно выразить восхищение красотой ваших дам! С этими словами он изобразил лёгкий поклон и опрокинул в себя содержимое бокала. После чего ещё раз нахально осклабился и хотел было уйти, но его остановил издевательский голос Дмитрия. – Рановато пришел, убогий. Вот поедим, тогда и подберешь, что останется. – Что?! – Да ты ещё и глухой? – Ах ты, купчишка, да я тебя… – Пошел вон! Разъяренный офицер сначала побледнел, затем покраснел, машинально схватился за левый бок, но, не обнаружив сабли, смешался, а пока он терял время, появилось новое действующее лицо – невысокий господин, раскрасневшийся от мороза, во фраке и с орденом святого Станислава на шейной ленте. – Великодушно прошу простить за опоздание, господа, раньше никак не получилось! – улыбаясь сказал Путилов, приглаживая немного растрепавшиеся виски. – Штрафную его превосходительству! – обрадовался его приходу Барановский. – С удовольствием! – не стал отказываться фабрикант и вопросительно посмотрел на гусара. – Корнет уже уходит, – пояснил инженер. Появление хоть и статского, но все-таки генерала, вернуло Бриллинга в реальность. Затевать ссору при столь высокопоставленном лице было глупо, а потому он поспешил откланяться. – Честь имею, господа, – звякнул шпорами офицер, не забыв добавить со значением: – Надеюсь, мы ещё встретимся! Будищев в ответ только помахал ему рукой, дескать, ступай, пока не наваляли, но, поскольку все были заняты Путиловым, это мало кто заметил. – Я только что от великого князя Константина Николаевича, – рассказывал Николай Иванович. – До него дошли слухи о вашем изобретении, и, полагаю, вас обоих скоро ждет аудиенция у его императорского высочества. – Прекрасная новость! – с воодушевлением воскликнул инженер. – Точно в кондукторы произведут, – буркнул Дмитрий. – Очень жалею, что не успел на ваш доклад, – продолжал Путилов. – Вы, Дмитрий Николаевич обладаете живым и образным языком, особенно когда не употребляете ваших словечек. – Каких словечек? – переспросил сидящий рядом с ним ректор университета. – Сегодня господин Будищев ничего такого говорил! – Ну и зря, – захохотал фабрикант. – Иногда и профессуре нехудо узнать, на каком языке разговаривают мастеровые! – Вон вы про что. Нет, это, пожалуй, лишнее. И если многоуважаемый господин изобретатель сумеет и впредь обходиться без них, то я бы предложил ему прочитать несколько лекций на нашем факультете. – Что?! – изумился Дмитрий, настолько дикой ему показалась эта мысль. – Отчего же нет? Язык у вас, как совершенно справедливо отметил Николай Иванович, весьма живой и образный. Фантазия тоже богатая. Я полагаю, студентам было бы полезно услышать ваши идеи о перспективах развития гальванического дела. Я, разумеется, имею в виду техническую сторону дела. – А какую же ещё? – Видите ли, – помялся ученый муж, тщательно подбирая слова, – некоторые лекторы, говоря о будущем, пытаются декларировать идеи о неких новациях в государственном и социальном устройстве общества… – Пропаганду ведут? – назвал вещи своими именами Будищев. – Можно сказать и так. Но вы, надеюсь, не принадлежите к их числу? – Нет. Но могу рассказать вашим студентам о службе нижних чинов в армии, чтобы знали, куда попадают неблагонадежные… – Это тоже лишнее! – решительно отказался ректор и вопросительно взглянул на своего собеседника. – Ну как? – Спасибо, конечно, но какой из меня лектор… – Пятьдесят рублей за час! – Твою… – Что, простите? – Согласен! – Тогда предлагаю тост. За новое слово в науке! Предложение было принято как нельзя более своевременно, поскольку официант подал, наконец, французский суп-пюре с гренками, под который благовоспитанным господам не грех и водочки. Гости оживились и снова стали поздравлять компаньонов с удачным дебютом, делать комплименты дамам, одновременно отдавая должное искусству поваров. За первой переменой блюд последовала вторая, затем третья, за ними было сладкое… |