Онлайн книга «Пари на секс»
— Добрый день, тётя Оля, не возражаете, если я вас так буду называть? Блинчики — это прекрасно, спасибо! Так что там с твоей сестрой, Юль? Мы уселись за стол, и я схватила мобильник. — Никто не звонил, — сообщила тётя Оля, ставя перед Кузей тарелку со стопкой блинов. — Ты заявила в полицию? — деловито спросил он. — Нет ещё, только позвонила в Бюро несчастных случаев. Кузя покачал головой и подвинул тарелку ко мне: — Ешь. — Не хочется… — Они позвонят, когда ты съешь как минимум три блина. — Откуда ты знаешь? — фыркнула я против воли. — Вангую, — ответил он, самолично скручивая блины в трубочку. Ровно три. Открылся холодильник, передо мной появилась плошка со сметаной. Кузя ткнул пальцем в рулетики блинов: — Ешь. — Это глупо… Но рука уже сама потянулась к еде. Мне хотелось верить. Я верила… Телефон завибрировал, когда я дожевала последний блин и уже почти отчаялась. Номер незнакомый. Дико глянула на Кузю и схватила мобильник: — Алло? — Вы заявили о пропаже сестры, Евгении Владимировны Глинской, две тысячи второго года рождения? — женский голос в телефоне заставил меня встрепенуться и обмереть. — Я… — В базе данных есть две неопознанных девушки, подходящие по возрасту. Адреса записывать будете? Я вскочила, схватила блокнотик, пришпиленный на холодильник, зашарила на полке в поисках ручки: — Конечно, диктуйте! — Екатерининский судебный морг, Екатерининский проспект 10. — Морг… — простонала я, и Кузя нашёл мою руку, накрыл её ладонью, согрел. Я мужественно записала адрес. Женщина бесстрастно продолжила: — Институт травматологии имени Джанелидзе, реанимация. Будапештская дом 3, обращаться в приёмный покой. — Спасибо большое, — потерянно сказала я и услышала в ответ: — Желаю удачи. Отключив звонок, я с минуту растерянно смотрела на корявые буквы, написанные на листочке. Морг… Я видела только морг. И представляла Женьку голой на жестяном столе патологоанатома… Пришлось даже зажмуриться пару раз, чтобы прогнать настойчивое видение. Кузясунул мне ещё один свёрнутый трубочкой блин и спросил: — Ну что, поедем? — Конечно, поедем, — очнулась я, дико глянув на блин, и отложила его в сторону. — Тётя Оля, я съезжу… — Хочешь, я с тобой? — спросила она тревожно. Кузя встал: — Спокойно, я с Юлькой, а вы не волнуйтесь, всё будет хорошо. Он подхватил меня под руку и сказал: — Документы сестры возьми. Паспорт, полис… Что ещё? — Полис, да… — очнулась я. — Боже, я не могу ехать в морг! А вдруг она там… Вдруг… Мёртвая… Нет! — Не истери! — Кузя взял меня за плечи и выпихнул из кухни. — Полис! Тряхнув головой, я отправилась за полисом, старательно давя рвущиеся наружу слёзы. Нет, плакать я не буду. Не сейчас. Потом, может быть… С карточкой полиса в руке я вернулась в коридор, где меня ждал Кузя. Он сунул мне мою сумку, а когда я потянулась за ключами от машины, решительно отобрал их. Я запротестовала: — Э! — Не «э», а я поведу. — Это моя машина! — я выдрала у него из руки ключи, но Кузя быстро произвёл профессиональный захват меня, а потом и ключей, и сунул их в карман от греха подальше: — Молчи, женщина, на тебе лица нет, хочешь аварию спровоцировать? Поехали. И мы поехали. То есть, сначала спустились на улицу, Кузя посадил меня на пассажирское сиденье, а сам сел за руль. Я сказала: — Сначала едем в морг. — Фиг тебе. Сначала мы едем в больницу. — Это почему? — В морг всегда успеем. В приёмном покое Джанелидзе было много народу. Воскресенье после обеда — самое время резаться, ударяться, падать и ломать ноги. Пока страдающие люди ждали, я пробралась к стойке информации и, заглянув в окошко, жалобно спросила: — Меня к вам направили, у вас лежит девушка неопознанная, её по Скорой привезли, можно мне её увидеть? — Вы родственница? — строго спросила пожилая женщина в белом халате. — Я не знаю, мне бы посмотреть — может, это моя сестра! — Обратитесь в травму к дежурной сестре, — послали меня и закрыли окошко. В травму так в травму, сказала я себе, и мы с Кузей пошли искать травму. Она оказалась аж на тринадцатом этаже, и мы сразу очень удачно попали на старшую медсестру. Объяснив цель визита, мы с Кузей получили по белому гостевому халату и по паре бахил, хотя ворчание было слышно по всей больнице, что «не приёмные часы!» Но я выдержала и это испытание. Лишь бы увидеть — Женька или не Женька. И ноги у меня подгибались, пока я шла, цепляясь за Кузин локоть, к палате. И слёзы глаза застилали. А вдруг не Женька? Вдруг какая-нибудь другая девчонка того же возраста и цвета волос? Я даже остановилась перед дверью в палату, вцепилась в Кузю крепче и простонала: — Я боюсь! — А ну не бойся, Глинская! — он даже встряхнул меня. — Я бы сам посмотрел, но я твою сестру видел в последний раз в девять лет! Сглотнув ставшую вязкой слюну, я выдохнула и на вдохе вошла в палату. Она лежала на койке у окна. Бледная, не расчёсанная, угрюмая. Женька моя, моя сестрёна… Живая, господи, счастье-то какое! Это она! И не надо ехать в морг! — Ваша? — спросила медсестра. — Наша, — ответила я, вытирая слёзы. — То есть, моя, да. Что с ней? — Нашли на улице без документов и в нижнем белье. Закрытая черепно-мозговая травма, ретроградная амнезия. Сегодня собирались в неврологию переводить. — Амнезия? — испугалась я, но медсестра успокаивающим тоном ответила: — Ничего страшного, такое бывает после удара или шока. Вот если за три-четыре дня память не вернётся, придётся понаблюдать у специалиста. — Я могу с ней поговорить? — Конечно, может, она вас вспомнит, и тогда процесс пойдёт быстрее. Я глянула на Кузю, потом двинулась к окну. Женька уставилась на меня чуть ли не враждебно, но я присела рядом, взяла её за руку: — Привет, как ты? — Нормально, а вы кто? — осторожно спросила сестра. У меня возникло странное чувство, что она меня троллит, но я удержалась от язвительных комментариев и мягко ответила: — Я твоя сестра, Юля. Помнишь? — А он кто? — Женька кивнула на Кузю. — Никто. То есть, он мой бывший одноклассник. Мой друг. |