Онлайн книга «Пари на секс»
— Одноклассник, — пробормотала она. — Так это с ним? — Что — с ним? — Не помню, — она растерянно уставилась в окно. — Я вообще ничего не помню. — Ничего страшного, — ответила я ей, улыбнувшись усилием воли. — Всё вернётся, я обещаю! — Ты заберёшь меня? — Я хочу поговорить с лечащим врачом, чтобы, если можно, забрать тебя, да. Она мягко вытащила свои пальцы из моей ладони и кивнула, отворачиваясь к окну. Переговоры с дежурным врачом, за неимением в воскресенье лечащего, оказались быстрыми и весьма результативными. Он согласился, что девушке будет лучше дома, выписал направление к неврологу и велел оградить Женьку ото всех стрессов, даже случайных. Кузя метнулся ко мне до мой, чтобы привезти для неё вещи. В общем, уже через полтора часа мы спустились в машину втроём. — Жень, а где твой телефон? Где паспорт? — спросила я сестру. — В сумке, — уверенно ответила она. — А сумка? — Не помню… Когда я пришла в себя, сумки со мной не было. — Может, украли? — предположил Кузя, сев за руль. — Угу, и одежду украли, — хмыкнула я. — Думаю, телефон и сумка остались там, где ты была всё это время, Жень. Постарайся вспомнить, а? Ты у знакомых ночевала? Она пожала плечами, хмурясь. Не выдержав, я порывисто обняла сестрёнку, прижала к себе, закачала: — Ты вспомнишь, обязательно! Женька мотнула головой, плечами, высвободилась, потом буркнула: — Извини. Можно, мы пока не будем обниматься? — Конечно… Мне хотелось разреветься от жалости и обиды, но я сдержалась. Сама не пойму как. Ноу стресс. Всё вернётся в привычную колею, надо только подождать. Ведь мы сёстры, ближе меня у Женьки никого нет! Зато тётя Оля повела себя, как настоящий психолог. Встретила нас на пороге, удержалась от охов и слёз, просто сказала: — Женечка, наконец-то ты дома! Мы очень волновались за тебя. Сестра беспомощно оглянулась на меня — видно, тётю тоже не вспомнила — и спросила: — А у меня есть своя комната? — Конечно, есть. Пойдём, я тебе покажу. Я проводила её до комнаты, где на кровати валялась ленивая и уже почти здоровая Муха. Женька встала между кроватью и шкафом, открыла его, неуверенно провела ладонью по плечикам с аккуратно развешанной одеждой, наморщила лоб: — Это мои вещи? — Да. — Ладно. Можно, я останусь одна? Сердце рвалось на кусочки, у тёти Оли тоже, как я поняла, бросив на неё взгляд, но мы обе, не сговариваясь, отступили в коридор. Женька закрыла дверь. Я выдохнула: — Боже мой, это просто кошмар. — Зато живая, — философски ответила тётя Оля. — Пойдём, я вас накормлю. Кузя остался на полдник и даже на ужин. Женька вышла из своей комнаты примерно через два часа, уже в обнимку с Мухой, посидела с нами и даже поулыбалась, но я видела, что ей не по себе в обществе по сути незнакомых людей. Я не стала её удерживать, не стала давить. Завтра, всё завтра. — Ну что, дети мои, — сказала тётя Оля, закончив вытирать вымытую мной посуду. — Мне пора. — Может, останетесь? — спросила я с надеждой, но тётя фыркнула: — Мне пора спать! Что ты думала, что я вас оставлю одних? Поживу недельку, посмотрю, как оно. Как раз до начала учебного года есть время. А я в зале уже себе постелила. Ты же не против, Юль? — Я не против, — радостно ответила я. — Я даже очень за! — Ну и ладушки. Тётя Оля оглядела кухню в поисках чего бы ещё сделать, но не нашла и отправилась в зал. Кузя подмигнул мне: — Ура, мы остались одни! — Кузь, я сегодня никуда не поеду! К чёрту марафон! Настроена я была решительно, и он рассмеялся, встал, подошёл ко мне. Потянул за руки, поднимая с диванчика, шепнул на ухо: — Глинская, по чесноку я рассчитывал, что ты мне покажешь свою комнату. Прыснув, ответила: — Комнату-то покажу, но… — Никаких «но»! Меня увлекли по коридору, Кузя толкнул одну из дверей: — Эта? — Эта. Втащив меня в комнату, он закрыл её на ключ, который торчал изнутри, включил свет и прижал моё усталое тело к двери: — Отличная спальня! Мне нравится. А кровать скрипит? — Я никогда её не пробовала в этом плане, — фыркнула, уворачиваясь от его объятий. — Кузьмин, прекрати свои неприличные намёки! Тётя Оля в зале спит, а за стеной Женька! Он покачал головой, закатив глаза, и легко переместил меня от двери на кровать, посадив, как маленькую: — Глинская, ты всерьёз думаешь, что я маньяк? Я ведь тебе сказал, что домогаться не буду. — Тогда что? Он снял свитер через голову и бросил его на пол. Мышцы заиграли под кожей, напряжённые кубики пресса напомнили о вчерашнем удовольствии, но я упрямо мотнула головой: — Кузя, не нервируй меня! — Даже и не думал, — притворно обиделся он. — Раздевайся, Глинская! Спать будем! — А? — Ага. Раздевайся, говорю, или одетая собралась в кровать ложиться? Секунду спустя я озадаченно созерцала его голые волосатые ноги, торчавшие из-под моего одеяла, а потом рассмеялась: — Ты сумасшедший! Мы же договаривались не спать вместе! — Ай, один раз не водолаз. — Уже был один раз. — Ну и второй раз не водолаз тоже. Давай быстрее, у меня глаза закрываются! Отвернувшись, чтобы скрыть улыбку, я выключила верхний свет и зажгла прикроватную лампу. У Кузи блестели глаза. Но не от возбуждения и желания, как можно было подумать, а от искреннего (надеюсь) восхищения моим великолепным (нет) телом. Я разделась, повернувшись к нему спиной, а потом натянула длинную майку, которая служила мне пижамой. Села на кровать и спросила неуверенно: — А как же Мирусь? Он скажет, что мы просрали марафон. — Господь с тобой, Глинская! Мы ему пошлём видосик, как тогда, наших симпатичных голых пяток под одеялом, он и не заметит ничего! Выключив лампу, я скользнула под одеяло, прижимаясь к Кузе всем телом и закрыв глаза. А он устроил мою голову на своём плече, рукой обнял за талию и фыркнул в ухо: — Какая ты стала сговорчивая, аж страшно! — Я просто хочу сачкануть, — пробормотала, уткнувшись носом в его шею. Запах одеколона и пены для бритья закружил голову. Кузя сказал тихо: — Сачкуй, Глинская, спокойной ночи. |