Онлайн книга «Путь искупления»
|
Гидеон не мог этого допустить, так что стал из всех сил отталкиваться от пола – отталкивался, обливаясь кровью, и наконец встал на ноги под сводчатым потолком и стеной цветного стекла. Рукоятка шокера заполнила руку, низенькие ступеньки поднимались туда, где умирала Лиз. Он попросил свою мать помочь, если может. «Мне страшно», – прошептал он, и словно десять женщин одновременно коснулись губами его лица и приподняли его в воздух. Боли в груди как не бывало. В голове прояснилось, и он двинулся легко, словно сам стал призраком – по ковру и вверх по ступенькам туда, где струился розовый свет и в воздухе над головой священника висели пылинки. За алтарем виднелась Дева Мария, вся из стекла, а на руках у нее – Младенец. Оба с нимбами, оба улыбаются, но Гидеон был зол и испуган, так что ему было не до подобных нежностей. Он бросил единственный взгляд на налитые кровью глаза Лиз, а потом уткнул металлические электроды в спину преподобного и вырубил этого говнюка на хрен. * * * Ченнинг наблюдала за происходящим, а когда священник свалился на пол, сразу ощутила прилив сил. Элизабет над ним не шевелилась. Может, еще дышала, а может, и нет. Мальчишка рядом с ней, в своей окровавленной рубашке и со своей прозрачной кожей, выглядел полумертвым. Он вихлялся, пытаясь устоять на ногах, и выглядел так, будто упадет в любую секунду. Нужно срочно избавиться от скотча, пока это не произошло! – М-м-м! М-м-м! Она пыталась кричать, но мальчишка вроде как ничего вокруг не замечал. Стоял, уставившись на священника, потом потыкал в него ботинком. Элизабет за ним лежала с широко открытыми глазами, даже еще более бледная, чем мальчик. Она не двигалась. Дышит или нет? Ченнинг кричала сквозь скотч, прихватывала его изнутри зубами, на которых оставался вкус клея. Мальчишка сел и уставился на лицо упавшего мужчины. Заметил, как тот пошевелился – даже Ченнинг увидела, как у того дрогнули веки. Он мог очнуться и вырубить мальчишку. И все начнется по новой. Элизабет умрет, и она тоже. Они отправятся обратно в башню, или он убьет их прямо здесь. Кто сможет это остановить? Мальчишка словно застыл со стеклянным взглядом. Лиз тоже не может ничего сделать. Ну а сама Ченнинг? Она стала выкручиваться из пут, но без толку. А мужчина действительно ворочался, и мальчик просто смотрел, как это происходит. Дождался, когда откроются глаза, а потом двинулся так медленно и нерешительно, что Ченнинг только бессильно застонала. Упал на колени, произнес что-то, чего она не расслышала, и уткнул металл в кожу священника. И держал спусковую кнопку, пока не разрядилась батарея. * * * Когда все было кончено, Гидеон опустил взгляд на Лиз, а потом, едва переставляя ноги, добрел до скамьи и зубами сорвал ленту с рук девушки. Был он совсем слаб, и это заняло много времени; покончив с этим, бессильно сполз на пол и смотрел, как она доделывает остальное. Лента оторвалась вместе с волосами и кожей, но все-таки оторвалась. – Она жива? – это был ее первый вопрос, и Гидеон лишь коротко опустил веки. – Спасибо тебе, большое тебе спасибо! Ты как? – Честно говоря, не знаю. – Вот лежи и постарайся не двигаться. Ты потерял очень много крови. – Ченнинг свернула брезент в виде подушки и заставила его вытянуться на полу. Он чувствовал прикосновения ее рук, но словно на расстоянии. – Что ты ему сказал? Ты ждал, пока он очнется. Я видела. Так что ты сказал? – Ничего такого, что ты сможешь понять. – Все равно скажи. Гидеон опять моргнул, не сводя глаз с ее лица. Вроде симпатичная. Ему хотелось ее обрадовать. – Я сказал: «Ты убил мою мать. Надеюсь, это будет больно». * * * Ченнинг еще раз приказала ему лежать смирно, а потом подбежала к Лиз, которая была жива, но в совершенно жутком состоянии. Шея у нее распухла и почернела, воздух едва проходил в легкие. – Лиз? – Ченнинг коснулась ее лица. – Вы меня слышите? Молчание. Глаза пустые, невидящие. Ченнинг принялась возиться с узлами, удерживающими Лиз на алтаре, но, пытаясь вырваться, та еще больше их затянула, так что на то, чтобы их развязать, ушло порядочно времени. Когда Ченнинг закончила, Лиз вроде пришла в сознание, но лишь частично. Ее губы шевельнулись. – Что? – Ченнинг склонилась ближе. – Свяжи его. Ченнинг не знала, жив священник или мертв, но мысль была здравая. Она связала его так крепко, как только смогла. – Что мне теперь делать? – Ченнинг коснулась щеки Элизабет. – Лиз, пожалуйста, я не знаю, что делать! * * * Элизабет застряла на самом дне какой-то глубокой норы. Подумалось, уж не могила ли эта нора. Твердые края, правильная форма, темнота… Стены шершавые и черные, отверстие наверху такое маленькое, что его едва видно. Ее отец был где-то совсем близко, но сейчас ей было не до обиды и не до предательства, какими бы чудовищными они ни были. Тени, черный ветер и острые края камней. Это такое место, в котором ей нельзя оставаться: здесь ее отец, детство и его лицо, когда он пытался убить ее. Чтобы они пропали, не маячили над ней, она хотела разрушить эту нору, стащить вниз землю, и камни, и вообще все, что заставляло ее чувствовать. Может, она хотела умереть. Это не похоже на нее, но разве все остальное похоже? Кровь, застилающая глаза? Полнейшее отчаяние? Нора темнела и углублялась. Ее отец заглядывал в нее. А помимо того тут крутился один вопрос. Элизабет сделала вдох, обжегший нутро до самого низа. Что-то тревожило ее в этом вопросе. Не сам вопрос. Ответ. Люди вызывают полицию, когда находятся в опасности. Вот в том-то и проблема. Они вызывают полицию. «Почему этого нельзя сейчас делать?» У нее был ответ, но он постоянно ускользал куда-то в темноте. Она нашла его опять и почувствовала, что на сей раз держит его крепко. Ченнинг должна осознать опасность. Она не видит, как та приближается. – Ченнинг… Элизабет ощутила, как шевелятся губы, но знала, что девушка ничего не слышит. Ее лицо – в том, другом мире, который наверху, размытое цветное пятно, мотается воздушным змеем. – Не надо полицию… – прозвучало это едва слышно. Девушка наклонилась ближе. – Вы сказали, что не надо полицию? Элизабет попыталась повернуть голову, но не смогла. – Бекетт… – Она в могиле, живого места нет. – Позвони Бекетту. * * * Когда Элизабет очнулась, в церкви еще больше потемнело, но она сразу поняла, что это Бекетт. По его габаритам, по тому, как он неуклюжей горой маячил перед ней. – Чарли? – Очень хорошо, что ты пришла в себя! Я уже начал беспокоиться. – Там была могила… – Нет. Не было никакой могилы. |