Онлайн книга «Если бы мы были злодеями»
|
– Что ты делаешь? – спросил я. Все свечи – их мы обычно не зажигали, учитывая огромное количество легковоспламеняющихся книг, – горели, мерцая от капризов ветра, бросая тени, которые гонялись друг за другом по полу и потолку библиотеки. Похоже, у Джеймса намечалось что-то вроде спиритического séance [93]. Он уставился на меня через плечо. – Знаешь, если стать вот здесь, можно увидеть лодочный сарай. – Круто, – сказал я. – Ты не спустишься? Ты заставляешь меня нервничать. Он повернулся и спрыгнул с края стола, все еще держа руки в карманах. Приземлился с невероятной легкостью для того, кто совсем недавно выпил пинту водки, затем пересек комнату, пока не оказался прямо передо мной. Он не умылся после спектакля: вдоль нижних век были размазаны светлая пудра и карандаш, и казалось, что его глаза глядят из глубин черепа. – Слово, брат, – произнес он с кривой усмешкой. – Конечно, – ответил я. – Может, сначала закроем окно? – «Ворота на запор! Права Регана! Какая ночь! Уйдемте от грозы» [94]. Я нахмурился и, направившись к окну, захлопнул его. – Ты ведешь себя странно. – «Все мы, видно, одуреем, покуда длится эта холодная ночь!» – Прекрати. Я тебя не понимаю. Он вздохнул и добавил: – «…они грозятся высечь меня за правду, ты – за ложь, а иногда меня бьют за то, что я не говорю ни слова». – Что с тобой такое? – «Я болен…» – Скорее пьян. – «А вот и он! – настойчиво проговорил Джеймс. – Как развязка в старой комедии». Джеймс снова взобрался на стол и сел, свесив ноги. – «Да-да, эти затмения пророчат нам раздоры – какая нелепость!» Я никогда не видел его настолько пьяным. Не зная, что делать, я решил пока ему подыграть. – «Как поживаешь, брат Эдмунд. О чем ты так задумался?» – «У меня в голове разные предсказания насчет последних знамений, – сказал он и, помолчав, добавил: – …мор, голод, разрыв старинной дружбы, раздор в государстве… всего не перечтешь». – «А ты занимаешься этими вещами?» Он вскинул брови в ответ и перескочил на несколько строк вперед. – «Если вздумаешь идти куда-нибудь, не ходи без оружия». – «Как не ходить без оружия?» – «Брат, я не посоветую тебе худого: не ходи без оружия. Пусть считаюсь я плутом…» Я ждал «если», которое должно было последовать – но нет, он снова перепрыгнул вперед. – «Я только намекнул тебе о том, что слышал и видел. Ты сам не знаешь, в какой мы опасности. Прошу тебя: иди отсюда». Он соскочил со стола и побежал к окну, распахнув его. – «Сюда спешит он и приедет к ночи». Джеймс вцепился в подоконник побелевшими пальцами, высунувшись наружу, насколько было возможно, его взгляд метался по обнаженным до костей ветвям деревьев. – «В темноте Стоял он, обнаживши острый меч, И страшные шептал он заклинанья, На помощь призывая месяц бледный». Я опустил руку ему на плечо, испугавшись, что он может выпасть из окна, если еще чуть перегнется через подоконник, и сказал: – «Где ж он теперь?» Кого он имел в виду? Ричарда? Он не просто играл, я мог ручаться в этом, судя по тому, как он дышал, как смотрел не моргая. Джеймс провел рукой по щеке: – «Я ранен!» Он встряхнул другой ладонью и ткнул ее мне в лицо. Я отбросил ее, мое терпение почти лопнуло. – «Где бездельник? Эдмунд, где он»? – спросил я. Он безумно улыбнулся мне и эхом повторил: – «Эдмунд, где он?» Шекспир никогда не ставил запятых, они принадлежат редакторам, это их вина. «Эдмунд, где он? Эдмунд, где он?» Он помолчал. – «Он здесь. Не трогайте его; в рассудке Он повредился», – сказал он. – Ты меня пугаешь, – признался я. – Кончай с этим. Он покачал головой, ухмылка становилась все слабее, пока не исчезла. – «…иди туда, сделай милость», – продекламировал он. – Джеймс, прекрати! Просто поговори со мной. Он оттолкнул меня. – «Прошу тебя: иди отсюда. … Положись на меня…» Он протиснулся мимо меня и бросился к двери. Я побежал за ним, поймал за руку и резко развернул к себе. – Джеймс! Стой! – «Стой! Стой! … Враг показался!» К этому моменту он кричал, дико жестикулируя. Свободной рукой он с силой ударил себя по голой груди, оставив на коже красную отметину. Я пытался удержать Джеймса, вцепившись в его запястье. – «Колесо свой полный круг Свершило – и повержен я» [95]. – Джеймс! – Я дернул его за руку. – О чем ты говоришь? Что не так? – «Все… и много Еще другого в жизнь мою я сделал, Оно прошло, и жизнь прошла». – Он вырвался и торопливо разгладил рубашку, будто хотел стереть что-то с ладоней. – «Пусть эта кровь заставит их поверить, Как храбро бились мы». – Ты пьян, – продолжал я. – Ты несешь околесицу. Успокойся, и мы… Он мрачно покачал головой. – «Я видел пьяниц, Царапавших себя сильней для смеха». – Он шагнул к двери. – Джеймс! – Я кинулся за ним, но он двигался быстрее. Вытянув руку, он сбил пару свечей с ближайшей полки. Я выругался и отпрыгнул в сторону. – «Скорей огня! … Прощай же!» [96] – вскричал он, вылетел в коридор и исчез. Я снова выругался и потушил упавшие свечи. Угол фолианта на нижней полке загорелся. Я вырвал его из-под других книг и затушил пламя уголком ковра. Затем сел на корточки и вытер рукой лоб: он был залит потом, несмотря на холодный мартовский ветер. |