Онлайн книга «По ту сторону жизни»
– Разобрать цели. Ближе… Еще… Еще чуток. – Залпом! Разом затрещали автоматы, каждый выискивая свою цель. Несколько эмгэбэшников ткнулись лицами в траву. Остальные залегли, стали палить длинными очередями в божий свет, как в копеечку. Испугались. Заторопились… – Прекратить стрельбу. Откатились, залегли, затихли. – Гранаты! Хотя можно и не говорить, все и так всё понимают. Вытащили гранаты, поползли вперёд, друг друга огнём прикрывая. Пока один стреляет, врага мордами в землю вжимая, другой ползёт между кочек, словно уж извиваясь. Заляжет за камушек, махнёт и давай палить так, чтобы пульки возле вражьих голов землю шевелили, чтобы им глаз не поднять. Сблизились. Теперь подождать немного. С флангов застучали выстрелы. Пора! Дёрнуть чеку, отпустить рычаг, выждать две секунды, чтобы враг не мог перехватить, и бросить гранату обратно, зашвырнуть ее подальше. Не обязательно, чтобы кого-то убить, не на то расчёт, главное, чтобы побольше шума. Грохот взрывов, стегающие по стволам осколки, падающие перерубленные суки и ветки. Шум-гам, тарарам! – Вперёд! Граната – дура, штык – молодец!.. Рывком сблизиться с противником, увидеть распластанные, оглушённые взрывами фигуры на земле, не разбираясь, всадить в спины короткие очереди, перебегая от ствола к стволу. Еще гранаты – расчищая себе путь. Кто-то из «краснопёрых» руки вверх тянет – очередь поперёк лиц, не бывает в этой войне пленных, некуда их отводить, нет здесь тылов. Не выдержали, встали, побежали эмгэбшники, смятые атакующими, стреляют на ходу, лишь бы куда. И падают под прицельными очередями. Но много их, много!.. И вот уже какой-то офицер, страшно ругаясь матом, останавливает бегущих, бьёт их по рожам, стреляет из пистолета под самые ноги – похоже, фронтовик, с боевым опытом. Если он теперь остановит панику, если верх над трусами возьмёт, то не сдюжить. Но поздно, поздно!.. С флангов и тыла, ударили автоматные очереди. Успели, обошли, вовремя!.. Оказавшиеся в огненном мешке эмгэбэшники заметались из стороны в сторону, попадая под пули, летящие со всех сторон. И все полегли. Всё! – Какие потери? – «Хрипатого» завалили вглухую. И двое раненых. – Тяжело? – Легко. Идти смогут. – Тогда уходим! Быстро. Бегом. Бегом… Может, уже нет дальше заслонов, может, прорвались?.. Похоже прорвались, вон уже и город виден, который можно с юга обойти, чтобы в чащобы занырнуть, куда облава не доберётся. Прав был «Оборотень»!.. По опушке, прячась за кустами и деревьями, дальше, дальше!.. Приглядываясь, прислушиваясь, принюхиваясь. Точно волки! Уйти в лес, за «флажки», всё остальное потом. Луг, за ним лес. Тот самый. Открытое пространство, метров двести. Оглядеться. Вроде всё тихо. Если пойти в обход – лишний километр. А если рывком? – Врассыпную… Бегом… Побежали, раскатившись в стороны, чтобы под одну очередь не попасть. Быстрей… Быстрей… Вот она опушка – рукой подать… Но вдруг оттуда, из леса, из кустов, застучала длинная пулемётная очередь. – Назад!.. Засада!.. Повернулись, побежали, прыгая из стороны в сторону, как зайцы, падая, перекатываясь, вновь вскакивая на ноги, огрызаясь автоматными очередями и опять падая. Назад… Назад!.. Вот он – спасительный лес… Кто убит? Кто ранен? После, всё после, теперь главное – за деревьями спрятаться. – Стоять! Откуда голос? Сзади? Нет – прямо! И выстрелы залпом. Из того леса, откуда они недавно выбежали! Нет туда ходу. И назад тоже! Уйти в сторону?.. Рывком! Или ползком? Далеко, очень далеко, и спрятаться негде – ни овражка, ни балки, ни хотя бы пеньков – ровный как стол луг. Залегли, распластались, вжались животами в землю. – Чего делать будем? – Прорываться. Кто-то потянул из кармана гранату, но даже чеку выдернуть не успел. Выстрел, один! И боец, получивший пулю в хребет, ткнулся лбом в траву. Снайпер! На дереве! Который видит их сверху, как на ладони. И снова голос: – Оружие на землю! Обоймы и магазины выбросить! И тут же пулемётные и автоматные очереди перед самыми головами. И сочные шлепки свинца в кочки. И пулемёт сзади. И не понять кто и откуда стреляет. – Некуда вам деваться, на мушке вы! Три секунды на размышление, потом огонь на поражение. Время пошло! И еще один залп над головами и понятно, что при такой плотности огня, который со всех сторон, не уцелеть. Поторопились они, поверили в удачу и… напоролись! Как в сказке про Колобка, который от волка и медведя ушёл! Но… не ушел! – Раз!.. И кто-то первый отбросил автомат. И за ним другие. Потому что никаких шансов!.. – Руки за голову и рожами в землю. Легли, руки на затылки припечатав. И тут же сапоги со всех сторон набежали, оружие подальше отпнули и по спинам прикладами забарабанили. Вот и всё. Вот и отбегались… Амба! * * * – Ну что, будем говорить или в молчанку играть?.. Стол. Табурет к полу привинченный, окно зарешеченное и три барбоса. – Ну? Удар сзади по почкам. И еще один. – Только туфту не гони, не надо. Приятели твои во всём признались… А дальше привычная «песня» зэка: – Да вы что, гражданин начальник, я всё расскажу… Я только правду… Я же понимаю, мамой клянусь… Только, походу, нет у следаков времени на долгие беседы, потому как сбили зэка с табуретки на пол и стали пинать сапогами. А сапоги офицерские, узконосые, которыми, если в ребро угодить, легко косточку сломать можно. – Скажешь, всё скажешь! Удар!.. Удар!.. Удар!.. – Кто вас на побег подбил? Говори… – Никто не подбивал, случайно это вышло – кто-то замок открыл… – Кто? Кто конкретно? – Я не знаю, не видел, я спал… Честное слово, гражданин начальник, я проснулся, когда конвой уже мочили, ну, то есть, напали. – Кто мочил? Кто конкретно? – Я не видел, там темно было! И снова удары такие, чтобы не убить, но и без опасения покалечить… – Давай следующего… Завели, посадили, в морду кулаком ткнули для острастки. – Кто первый на конвоиров напал? |