Книга Консультант. Холодный огонь, страница 24 – Аргентина Танго

— Через день, после полудня.

— Вы знаете, где еще она работала?

Миссис Мерфи фыркнула:

— Уж известно, где! Я не спрашивала, а зря…

— Сколько вы ей платили?

— Два номма в неделю.

Бреннон смерил вдовицу долгим взглядом. Женщина уставилась в пол.

— Вы на ней основательно сэкономили.

— Ну уж…

— И даже не запомнили ее имя?

— Не наше оно. Длинное, язык сломаешь.

— И вы, доверчивая душа, даже не записали нигде, кому платите ваши кровные номмы? А вдруг бы она украла у вас ложки?

Миссис Мерфи с досадой наморщила покатый лоб.

— Может, и записала где… Поищу, глядишь и найду.

— Поищите, — холодно сказал Бреннон. Женщина посмотрела на него, поняла, что он не уйдет, и с недовольной миной скрылась в доме. Комиссар повернулся к ее сынку. Он давно заметил, что Брайан Мерфи оставил в покое ставни и не сводил глаз с матери. Когда она ушла, молодой человек бочком–бочком подобрался к Бреннону.

— А чего с ней? — пробасил наследник пивоварни.

— Найдем — узнаем.

Мистер Мерфи стал еще багровей, чем обычно, и выдавил:

— Эт не я. Я ее и пальцем не того…

— А хотелось?

Парень отвел глаза и принялся копать снег ступней размером с футляр для скрипки.

— Ее Хильдур звали, — пробубнил он. — Фамилия чертте какая… Я к ней по–доброму, да… Спросил ее — кто это с ней так. Сказал, найду недоноска — врежу.

— А она?

Брайан Мерфи шумно вздохнул.

— Поплакала и ушла. Деньги я ей отдал, вы не того… Не думайте! Матушке не говорите, — шепотом добавил он и метнулся обратно к ставню. Из дома вышла миссис Мерфи и с мрачным видом сунула Бреннону клочок бумажки.

* * *

— «Хилтур Линвизд», — Лонгсдейл положил листок в папку. — Не думаю, что это ее фамилия.

— Я тоже, — Бреннон сунул руки в карманы и окинул хмурым взором тома регистрационных записей. — Грамота — не самая сильна сторона миссис Мерфи. Но, тем не менее, девушка с именем Хильдур и фамилией на «Л» прибыла в Блэкуит либо поездом, либо дилижансом, либо речным транспортом. Господа, — комиссар обвел широким жестом несколько столов, заваленных регистрационными журналами; полицейские напряженно притихли, — вот несколько тысяч страниц, среди которых вам предстоит найти фамилию приезжей иностранки по имени Хильдур. Приступайте!

— Линдгрен, Линдквист или Ланквист, — пробормотал консультант. — Она из Стернборна. Может, послать письмо в их полицию?

— С какой стати? Она может быть десятой дочкой нищего деревенского пьяницы из глухой провинции. Никто и пальцем ради нее не шевельнет. Нет, искать надо здесь, у нас.

— Но зачем вам записи? — спросил Лонгсдейл, пока комиссар заматывал шарф и застегивал пальто.

— Затем, что мы сможем узнать, откуда она. Кроме того, есть шанс, что она оставила след — например, попросила отослать ее багаж в какую–нибудь гостиницу.

— Тогда куда же вы?

— В клуб «Сыны Блэкуита». Наш труп — это Рональд Джоэл Киннан. Его опознал Бройд, а также жена и дети. В клубе остались его шляпа, шарф, пальто и трость. Его кучер прождал в ночь убийства своего хозяина до утра, приехал домой и поднял тревогу.

Лонгсдейл нахмурился:

— Но он умер не в клубе. Там вам скажут разве что время, когда он ушел.

— Я иду туда не за Киннаном.

— А зачем?

Бреннон уже сбегал вниз по лестнице, но поскольку консультант не отставал (и Здоровяк тоже), приостановился и снисходительно пояснил:

— Всегда показывайте все портреты всем подозреваемым. Никогда не знаете, где вам повезет. Девушка, похожая на Хильдур, через день приходила в клуб мыть полы и чистить камины. И она же была приходящей горничной в доме Мерфи.

Лонгсдейл переменился в лице, одним рывком преодолел лестницу и намертво впился в локоть Бреннона:

— Но ее же ищет утбурд!

— Именно.

— И вы идете за ней?!

— Надеюсь на это, — комиссар на всех парах промчался через приемную, но консультант вцепился в него, как клещ:

— Вы с ума сошли! А если он найдет ее, когда там будете вы?

— И что?

— Что вы будете делать с утбурдом?

Бреннон остановился. Он уже распахнул дверь, и во дворе его ждала синяя полицейская карета. Лонгсдейл выпустил его локоть.

— Я иду с вами, — сказал он. — Искать ее только человеку слишком опасно.

— А вы, что ли, не человек? — буркнул Бреннон. Консультант удивленно поморгал. — Ладно, лезьте в карету. Только ради Бога — ведите себя прилично!

Клуб для состоятельных джентльменов «Сыны Блэкуита» занимал элегантное серое здание на Площади Восстания, в тени городского банка. Чтобы попасть внутрь, Бреннону потребовалось рекомендательное письмо от Бройда, однако на собаку швейцар попытался наложить строгое вето:

— Но сэр, это ведь животное!

— И слава Богу. Или вы лично будете вынюхивать под креслами улики и следы преступления?

— К–к–какого преступления?

— Мистер Киннан был убит этой ночью.

— Но не в нашем же клубе! Сэр!

Но комиссар уже решительно отодвинул швейцара с пути расследования и бросил в руки шокированному лакею пальто, шарф и шляпу.

— Давай, Здоровяк, ищи. А вы — доставьте сюда хозяина клуба, управляющего и соберите в кухне прислугу для допроса, — швейцар задохнулся от негодования. — Лонгсдейл, за вами пальто, шляпа и прочие вещи покойного. К делу!

— Хорошо, сэр, — покладисто сказал консультант. Здоровяк уткнул нос в пол и потрусил в большую клубную столовую. Бреннон, убедившись, что все при деле, последовал за собакой. Он не знал, что вынюхивал пес, но решил ему довериться. В конце концов, покойника он уже нюхал…

Здоровяк прошелся по всем местам, где побывал усопший — от столовой до уборной — но нигде комиссар не обнаружил ничего, связанного с преступлением. Однако при этом Натан отметил, что Киннан шлялся по всему клубному зданию совершенно свободно, а не торчал безвылазно в столовой, курительной и бильярдной. Если он так вел себя всегда, то шансы встретить белокурую поломойку довольно высоки. Напоследок пес довел Бреннона до черного входа, неопределенно помахал хвостом и улегся на половичок, поставив точку в расследовании.

В кабинет хозяина клуба Бреннон поднимался в некоторой задумчивости. Люди здесь собирались из числа тех, кто может запросто отказаться отвечать, и крайне трудно будет их заставить. Другое дело — прислуга. Прислуга, которая, вопреки самомнению господ, видит и знает о них больше, чем исповедующий священник. Но начать тем не менее надо с хозяев. Хотя бы из вежливости.