Онлайн книга «Подчинённая. Дилогия»
|
Как у мужчин всё просто… Не хочет ребёнка — делай аборт. И плевать, что я при этом чувствую. А это как будто кипятком в душу плюнуть. И ошпарить её. И оставить ожог. И как это всё сочетается с нежными смс? С этим страстным сексом? С этой тоской друг по другу? Любовница. Такое красивое слово… И такой вот у него смысл… Девочка для секса. Для встреч. Богатый мужчина может содержать, одаривать украшениями, цветами заваливать. Но ты для него всё равно — просто игрушка. Девочка для секса. И не более того. А я думала, он меня тоже любит… Какая же дура… А он… Он просто обеспечил себе секс на стороне. Снял кольцо, наврал и всё. Другой статус. А кто меня, меня теперь возьмёт на работу? Когда у меня будет живот выпирать? И чем мне ребёнка кормить, если не будет работы? Как жить-то дальше, когда тебе нужна моральная поддержка, а у тебя никого, кроме сестры-подростка, ребёнка ещё по сути, и мамы, которая от тебя отвернулась? Печатаю и глотаю слёзы. Говорят, ими делу не поможешь. А мне вот плачется. И плевать, если кто зайдёт. Хочу и плачу… Может и правда — аборт? Сделать, расстаться с Русланом и начать новую жизнь. И забыть это всё. И не думать ни о чём. А я смогу? Слёзы капают на лист бумаги с реквизитами. И плевать. Плевать! Всё равно вся эта информация скоро будет в ноуте… Утром был уютный дом. Предвкушение встречи с любимым мужчиной. Я так соскучилась по нему… Всё думала, как обниму его, повисну на шее… Как мы после работы пойдём в кафе… Или гулять… И танцевать в клуб… Дотанцевалась. Впечатление, что воздух не помещается в лёгкие. Трудно вдыхать. И устала я уже плакать… А слёзы льются и льются… И я с ошибкой перепечатала… Надо исправлять. Сгибаюсь на стуле и тихонько, чтобы никто не слышал, поскуливаю, как побитая собака. Вздрагиваю от внезапного шума. Стремительно выпрямляют, быстро вытираю ладонью слёзы. — Зайди ко мне в кабинет, — произносит Руслан. Уходит, оставив незакрытой дверь. Поднимаюсь с трудом. Шмыгнув носом, иду к нему. Вся сопливая, мне бы высморкаться. Ай, да плевать! Плевать!!! — Что? — с вызовом в голосе спрашиваю я, войдя. А голос — премерзкий. Плаксиво-писклявый… Держусь из последних сил, чтобы снова не разрываться в голос. Смотрю на него. — Присядь. Заставляю себя подойти. Опускаюсь на стул. Пальцы дрожат. Комкаю край платья, чтобы хоть чем-нибудь занять руки. — Наташа, — мягко произносит Руслан. — Алла позвонила мне, сказала, что ты написала заявление. — Да. — Что ты делаешь, а? С трудом проглатываю ком в горле. — Увольняюсь. — Зачем? — Не хочу… больше здесь работать. — Наташ, давай поговорим. Смотрю на него. Исподлобья, глотая слёзы. — О чём? О чём мне теперь с тобой говорить? — Я не могу становиться отцом, Наташ, — вдруг говорит он. В его взгляде мелькает что-то такое, отчего я замираю. Какая-то боль. — Что значит — не можешь? — взволнованно спрашиваю я. — То и значит. Ты точно уверена, что ребёнок от меня? Его вопрос ввергает меня в шок. — Ты дурак, что ли, совсем? — забыв про всякую субординацию, спрашиваю я. — Это очень обидно… — Успокойся, я просто спросил. — Я ни с кем, кроме тебя не спала! — выкрикиваю я. Он хмуро смотрит на меня. Играет желваками. — Громкость понизь, — жёстко произносит он. — И давай заканчивай с истериками. Слёзы душат. Молчим. — Я думал, что ты пьёшь таблетки, Наташ. Все, с кем я встречался — так делали. Я не люблю секс в презервативе и вовремя вынимаю… — Значит вынул поздно. — Возможно. Иногда трудно сдержаться. — Ты мог бы обсудить со мной это… — И ты могла. Несмотря на то, что это резонно, я вновь задыхаюсь от обиды. — Я тебе доверяла и поэтому… Он жестом останавливает меня. — Давай не будем обмениваться претензиями. Я тебе верю. И предлагаю разумный вариант. — Так ты не можешь иметь детей или "может быть позже", как ты сказал, когда только узнал? Я перестала тебя понимать, Руслан… — И могу и не могу. Ты меня выслушать можешь? Без истерик и слёз? Стараюсь взять себя в руки. Но меня откровенно трясёт. Руслан встаёт, подходит к кулеру, наливает в пластиковый стаканчик воды и приносит мне. — Спасибо…. Вода помогает немного успокоиться. Руслан стоит у окна, оперевшись пятой точкой на подоконник. Руки сложены на груди, взгляд хмурый. — Могу, — допив, говорю я, и ставлю пустой стаканчик на стол. — Могу выслушать. Он начинает говорить не сразу. Какое-то время смотрит в стену. Затем переводит взгляд на меня и как-то глухо произносит: — Ты спрашивала про шрам, Наташ. У меня порок сердца. Страшно становиться отцом, когда ты просыпаешься с мыслью о том, что возможно сегодня твой последний день жизни. Разные врачи дают разные прогнозы. И невозможно становиться отцом, когда ты женат. Тем более на женщине, которая прикована к постели. И которая хотела стать матерью. Да, я признаю, не надевать презерватив с тобой — было безответственно. Но я не думал, что аборт для тебя — такая проблема. Впечатление, что каждое его слово бьёт мне по голове чем-то тяжёлым… — Я вообще не сталкивался с такими, как ты. У меня было много женщин, но они не относились к этому так. Они воспринимали аборт иначе. Да, ты — любовница. Но слово "любовница" — от слова любить. Я влюбился в тебя с первого взгляда. Но это не повод рожать вместе детей. И, насколько я помню, я в тебя не кончал. — Я тебе не изменяла… — Я же говорю — я верю. Бывает и так. Уже было. И никаких проблем не было. И я не думал, что ты воспримешь мои слова так болезненно. В клинике, в которую я хочу тебя отвезти — врачи очень высокого класса. Они не навредят. И я понимаю… Теперь понимаю, что после этого — ты от меня уйдёшь. Но оставлять ребёнка нельзя. — Я сама его воспитаю… Он качает головой. — Речь не об этом. Просто нельзя. Рожать его — ещё более безответственно, чем заниматься сексом без презерватива, Наташ. — О чём ты? — Он тоже может родиться с пороком сердца. И вероятность этого — высока. |