Онлайн книга «Дальгрен»
|
– Да не. – Приземлилась еще одна кучка. – Это вряд ли. Хлоп-хлоп, хлоп-хлоп, хлоп-хлоп, отстучали скатанные «Вести» по бедру. Подошел Джон и еще больше заслонил свет. Тупп-фышш, тупп-фышш, профыркала лопата. – Что-то слишком близко к жилью копают, – сказал Шкедт Ланье. – Это же латрина. – Мне-то ты зачем говоришь? – ответила она. – Ты им скажи. – Вот и я думаю, – сказал Джон и унял газету. – Ты считаешь, слишком близко? – Ёпта, – сказал тот, которому хотелось на Гавайи, и прожег Шкедта взглядом. – Слушайте, – сказал Шкедт, – делайте как хотите, – и отошел. И тотчас споткнулся о ноги чьего-то спальника. Выпрямляясь, чуть не наступил еще кому-то на голову. В миллиметрах за кругом тьмы – бюро, гардеробы, кресла, кушетки, и их надо двигать отсюда туда, а потом еще куда-нибудь… Он заморгал в жаре костра и сунул руки в задние карманы джинсов. Из-за спин еще троих посмотрел, как кудрявый мальчик (Джомми?) тащит бочку – «Клево, скажи? Ой-ё! Ты глянь только. Мы когда ее нашли – я сам не поверил… Это мука́. Настоящая мука. И не испортилась. Ой, спасибо, шкет. Ага, толкай ее… да, сюда», – вокруг торца деревянного стола. – Сюда? – переспросил Шкедт и закряхтел. Фунтов двести в этой бочке, не меньше. – Ага. Остальные еще чуточку попятились. Кряхтя уже вдвоем, Шкедт и Джомми запихали бочку на место. – Знаешь чего, – улыбнулся Джомми, отступая и вытирая лоб, – если ты у нас тут голодный, попроси чего-нибудь пожрать. Пока Шкедт соображал, о чем речь, подошли Милли и Ланья. – Ой как приятно, что ты опять пришел и помогаешь, – сказала Милли, проходя между Шкедтом и костром. Прямо над глазами Шкедту было жарко, но в ее тени похолодало. Милли пошла дальше. Ланья смеялась. – Мы зачем пришли? – спросил он. – Я хотела с Милли быстренько поговорить. Уже всё. – Она взяла его за руку. Они зашагали между скатками и спальниками. – Спим у меня, где прошлой ночью. – Ага, – ответил он. – А одеяла на месте? – Если никто не унес. – Гавайи, – произнес кто-то неподалеку. – Сам не знаю, чего бы мне прямо сейчас не рвануть. Ланья сказала: – Джон спрашивал, не хочешь ли ты порулить новым проектом коммуны. Строительством латрины. – Господи боже!.. – Он считает, у тебя задатки лидера… – И чутье на эту задачу, – договорил он. – Работы мне и так хватает. – Смаргивая послеобразы костра, он увидел, как блондин, уже снявший рубашку, стоит на краю и лопатой забрасывает землю обратно в яму. Вместе с Ланьей он ступил во тьму. И вновь подивился, как она отыскивает дорогу. И вновь остановился первым, поняв, что пришли. – Ты что там делаешь? – Я повесила одеяла на сук. Снимаю. – Тебе видно? – Нет. – Листва взревела. Одеяло задело его по лицу на лету. Они расправили его вдвоем. – Натяни левый… нет, от тебя правый угол. Трава и прутики подались под коленями, когда он плюхнулся на середину. Они тепло сшиблись. – Знаешь Ричардсов? Артишоки… Он нахмурился. Она легла рядом, раскрыла кулак у него на животе. – М-м?.. – Положительно бредовые тупицы. – Да? – Ну, они положительные. И довольно тупые. Бредить пока не начали, но это не за горами. Зачем я вообще взялся за эту работу? Прижимаясь к нему, она пожала плечами: – Когда ты согласился, я подумала, ты просто из тех, кому непременно нужна работа. Он гмыкнул. – Тэк с первого взгляда решил, что я не работал ни дня в жизни. Мне же не нужны деньги, так? Она сунула руку ему между ног. Он их раскинул и положил ладонь сверху, втиснув толстые пальцы между ее тонкими. – Мне пока не требовались. – И она сжала. Он заворчал. – Тебе – конечно. Тебя тут все любят. Везде приглашают, да? – Он поднял голову. – Он инженер, она… домохозяйка, я так понял. Читает стихи. И в стряпню добавляет вино. Такие люди… занятно, знаешь. Не могу вообразить, как они трахаются. Но ведь как-то должны, видимо. У них дети. Она отняла руку и легла ему на грудь. – А такие, как мы. – Ее голос зафырчал ему в подбородок. – Вообразить, как мы трахаемся, проще всего, да? Но нельзя представить, что у нас дети, правда? – Она хихикнула и ртом прижалась к его рту, сунула язык ему в рот. А потом застыла и взвизгнула: – Аййй. Он засмеялся: – Дай я ее сниму, пока не пырнул кого-нибудь! – Он приподнял бедра и стащил орхидею со шлевки, а потом снял и ремень. Они обнимались долгими полосами жара и холода. Один раз, лежа навзничь, голым, под ней, он терся лицом о ее шею, сжимал ее качкие ягодицы, а потом открыл глаза: сквозь джунгли ее волос сочился свет. Она замерла на взлете. Он запрокинул голову. За деревьями колыхались полосатые чудища. Ниже по дорожке шли сияющие скорпионы. Все больше деревьев заслоняли их свет, и еще больше деревьев, и еще. Он посмотрел на нее и прежде тьмы различил отпечаток своей цепи по верху ее грудей. А затем двухлепестковым цветком, что поторопился раскрыться навстречу неверной недолговечной заре, они закрылись, хихикая, и хихиканье стало долгими, глубокими вздохами, едва она задвигалась снова. Когда она кончила, он накрыл их обоих углом одеяла. – И ты знаешь, он пытался зажать мои деньги. – Ммм. – Она примостилась к нему теснее. – Мистер Ричардс. Сказал мадам Браун, что будет платить пять долларов в час. А выдал всего пятерку за полдня. Представляешь? – Он заворочался. Он толкнул ее в ногу, и Ланья сказала: – Господи боже, ты все равно весь твердый… – и цыкнула. – Честно. Конечно, они меня покормили. Может, расплатится завтра. Но она взяла его руку и сдвинула вдоль тела; снова перепутавшись, их пальцы сомкнулись на нем, и она заставила его дергать и предоставила ему дергать. Положила голову ему на бедро и принялась лизать и покусывать его костяшки, сморщенную плоть мошонки. Он дрочил, пока ее волосы у него на бедрах не погрузились совершенно в некий растительный ужас, а потом проворчал: – Ладно… Кулаком трижды заехал ей в лицо, прежде чем уступил ей себя. Она просунула руки ему под бедра, ногами обняла его ноги, а он задохнулся и отпустил ее волосы. |