Книга Родственные души, страница 27 – Холли Борн

Настала его очередь разразиться смехом:

– Что это значит?

– Тебя так многие называют, – объяснила я, не уверенная, почему рассказала ему об этом. – Говорят, ты меняешь девушек, как люди с недержанием рулоны туалетной бумаги.

Почему я упомянула про недержание? Но, казалось, Ной не разозлился на предпринятую мной атаку. И все так же раздражающе улыбался.

– Так, значит, Порция – твое последнее завоевание?

Затаив дыхание, я ждала его ответа.

Ной склонился ближе. Теперь наши лица почти касались друг друга. Это уменьшило мою злость.

– Тебя бы это расстроило? – прошептал он.

«Конечно, меня бы это чертовски расстроило». Я не отодвинулась, но отвела взгляд.

– Мне плевать, чем ты занимаешься, – соврала я. – Это касается только тебя.

Ной отодвинулся и снова посмотрел вдаль.

– Значит, ты бы ничего не почувствовала, скажи я тебе, что использовал ее, чтобы заставить тебя ревновать? – небрежно спросил он.

Я так же беззаботно ответила:

– Нет.

«Как легко я соврала!»

– Хотя любая феминистка высказала бы тебе пару ласковых за то, что ты ведешь себя как полная задница. Бедная девочка!

«И снова ложь».

Ной закатил глаза:

– И правда бедная. Она тоже меня использовала. Ей совершенно наплевать на то, кто я такой. Ей просто нравится роль подружки бога рока.

– Ной, мне неприятно тебе это говорить, но ты не бог рока. Просто гитарист одной из групп с глупейшим названием из всех, которые я когда-либо слышала.

После этих слов он схватил меня за руку и крепко сжал. Я посмотрела на наши переплетенные пальцы и почувствовала, как внутри меня пронесся бешеный импульс энергии. Это было немного болезненно и к тому же удивительно. Я посмотрела в его черные глаза и потерялась.

– Поппи, – прошептал Ной, все еще сжимая мою руку. – Между нами что-то происходит. И я был бы признателен, если бы ты перестала притворяться, что этого нет.

Мое дыхание участилось. А он продолжал:

– Я не говорю, что ты должна выйти за меня замуж или начать со мной встречаться. Но, может, мы сходим выпить кофе и постараемся выяснить, что происходит?

Я немного помолчала, а потом вздохнула:

– Ладно.

Еще одна белоснежная улыбка, и в моем животе заплескались дельфины.

– Не думаю, что могла бы отказать, даже если бы попыталась.

Он поднялся и предложил мне руку. Я взяла ее, чувствуя еще одну волну энергии, пронзившую нас.

– Спасибо, Господи, – сказал Ной.

И мы пошли, держась за руки, по тропинке с обжигающей крапивой.

МНЕ ПРИШЛОСЬ УГОВАРИВАТЬ Ноя зайти ко мне, чтобы я могла привести себя в надлежащий вид.

– Но ты и так хорошо выглядишь! – возмутился он.

– «Хорошо» в этом случает значит «дерьмово», – ответила я и задумалась, дождется ли он, если я помою голову.

– Девушки такие странные.

– Это делает нас загадочными.

– Загадочными – это преуменьшение.

Подойдя к дому, я замешкалась, а потом высвободила руку.

– Ты можешь подождать здесь? – глядя в землю, спросила я.

Ной посмотрел на наш небольшой дом и улыбнулся:

– Так вот где ты живешь!

– Ты же не собираешься меня преследовать, правда?

– Тебе бы это понравилось.

– Не думаю, что людям нравится, когда их преследуют. Это не то, что обычно включают в список главных событий жизни.

И снова улыбка, от которой мой желудок совершил кульбит.

– Да, но их же преследую не я, верно? Я потрясающий. И очень вежливый. Так почему я не могу войти?

Я подбирала нужные слова:

– Если ты зайдешь, то встретишься с моей мамой, а это не очень хорошая идея.

Он выглядел озадаченным.

– Понимаешь, она волнуется за меня. А уж если увидит тебя, то мне придется объяснить, кто ты. Я не уверена, что смогу. Будет проще, если ты подождешь на улице.

Он кивнул:

– Достаточно честно.

– Буду через пять минут.

Я знала, что проторчу дома минут десять, и почувствовала легкую вину за то, что оставляла его здесь. Но мама станет невыносимой, если увидит его.

Я поспешила в дом. И только начала подниматься по лестнице, как тут, словно читая мои мысли, появилась мама.

– Привет, дорогая, – сказала она, удерживая кучу постиранных вещей. – Хорошо прогулялась?

Я прошмыгнула мимо нее, чтобы максимально сократить допрос.

– Куда ты собралась? – крикнула мама мне вслед.

– Просто в центр.

– Куда именно?

– Выпить кофе.

– А с кем?

Ей стоило устроиться следователем в МИ-5 ^[14]. Я закрыла глаза и еще раз соврала:

– С Лиззи. Обсудим курсовую.

Казалось, ответ ее удовлетворил. Я похоронила чувство вины. Сейчас были проблемы поважнее. Например, возле моего дома стоял Ной. Возле моего дома. И мы собирались выпить кофе. Вместе. Меньше чем через шесть часов после того, как я пообещала себе не впускать его в свою жизнь. Обещания ведь даются для того, чтобы их нарушать, верно? Или это касается правил?

Так или иначе, я чувствовала себя счастливой. Чертовски счастливой. Была счастлива как никогда. Я осознавала, что чувство вызвано присутствием Ноя, но мне надоело отвергать это. Так, а где моя тушь?

Пять минут превратились в пятнадцать. Я тщательно привела в порядок свое лицо, волосы и одежду, пока не стала выглядеть как та, с кем не стыдно было бы идти рядом.

Когда я вышла на улицу, Ной стоял, прислонившись к дереву. Пока он осматривал меня, я успокаивала свое сердцебиение. Он присвистнул:

– Я только собирался поныть, что ты слишком долго. Но ты такая красивая, что я, возможно, прощу тебя.

Я почувствовала, как мое лицо залилось краской:

– Извини. Меня отвлекла мама, которой было очень интересно, куда я собралась.