Онлайн книга «Все это время»
Вожу пятками по траве. – Не знаю. Теперь всё это кажется таким глупым. Всё это было так… – Тривиально, – подсказывает Марли, глядя на меня снизу вверх. Я вижу, что она понимает. После этого она не требует продолжения, не задает много вопросов, не спрашивает, что же случилось с Кимберли и со мной. И, возможно, именно поэтому я продолжаю рассказывать. Рассказываю ей всё, от событий на вечеринке до моих видений. Марли слушает, не перебивая, пока я не умолкаю. Задумчиво покусывает нижнюю губу, словно проигрывает мои слова в памяти. – А у тебя никогда не возникало таких мыслей? – спрашивает она, глядя на меня. – Что ты пытался всё контролировать? – Нет, – твердо говорю я, но мой собственный ответ звучит фальшиво. Особенно после того, как я рассказал Марли о наших с Ким отношениях. Теперь я словно гляжу на них со стороны и вижу все трещины. Шероховатостей набралось больше, чем я ожидал, и все вместе они вполне могли привести к разрыву. – Не знаю, – говорю я в конце концов. – Возможно, уйдя из футбола, я почувствовал себя беспомощным, словно у меня отобрали будущее. Наверное, мне казалось, что, если Кимберли будет рядом, мне не придется проходить через всё это в одиночку. Возможно, я просто пытался контролировать хоть что-то. – Зачастую я чувствую то же самое, – говорит Марли, кивая. Взгляд у нее становится рассеянный. Мне хочется спросить, но я не даю волю любопытству. Мне доподлинно известно, что ее деликатность и отсутствие потока вопросов мне помогли. Если она сама захочет со мной поделиться, то всё расскажет. – Ты всё еще хочешь проводить со мной время, невзирая на то, что меня преследует призрак моей бывшей девушки? – спрашиваю я, чтобы разрядить обстановку. Марли смеется, выпрямляется и собирает пригоршню лепестков вишни. – Может быть, ее призрак и не преследует тебя, – говорит она, сжимает кулак, потом пересыпает лепестки с ладони на ладонь. – Возможно, ты просто пытаешься владеть ситуацией, хотя бы отчасти удержать здесь свою девушку. Я смотрю, как лепестки, медленно кружась, падают на землю. – Очень глупо. – Я качаю головой. – В смысле, она же меня бросила. – Мне жаль, но… – говорит Марли. Я поднимаю на нее глаза и вижу, как ее губы изгибаются в улыбке. – Я хочу сказать… Кимберли… Брось. Что за дура. Что? Неужели Марли только что сказала такое? Меня охватывает досада, и всё же из моей груди вырывается смешок. – Ты не можешь так говорить. Кимберли мертва. Я совершенно уверен, что это негласное правило: о мертвых плохо не говорят, если, конечно, речь не о диктаторе или серийном убийце. – Ну, она же с тобой порвала, – замечает Марли, вставая и стряхивая с желтой юбки крупицы земли и травинки. – Это не очень умно. Ее слова застают меня врасплох, но на лице девушки нет и намека на флирт. Думаю, она просто пытается быть хорошим другом. Приятно иметь возможность поговорить с кем-то о разрыве с Кимберли. С кем-то, кто признает, что меня бросила девушка, и не осудит меня за это. Я встаю, а Марли смотрит на меня снизу вверх, слегка касается моей руки, и от этого места по моей коже словно распространяется вибрация, как круги по воде. У нее очень серьезное выражение лица. – Мне жаль, что ты страдаешь, – говорит она. Я чувствую: это не пустые слова, не просто общепринятое выражение вежливости. Марли говорит искренне. А сейчас мне нужно услышать именно это. Марли не давит на меня, не твердит, что я должен поправиться, не судит, верно ли я поступал или ошибочно. Она просто позволяет мне чувствовать то, что я чувствую. – Сейчас уже не так больно, как раньше, – говорю я и удивляюсь, поняв, что так оно и есть. Затем мы гуляем по парку; листья на деревьях уже начинают желтеть, кое-где попадаются даже оранжевые и бурые, некоторые опадают, неспешно планируя, опускаются к нашим ногам, шуршат, когда мы их задеваем. Марли достает из сумки красно-белый, наполовину пустой стакан попкорна – остатки от недавней вылазки к пруду с утками. Она протягивает стакан мне. Я зачерпываю горсть и бросаю несколько белых шариков в рот. – А у тебя есть другие мечты? Не связанные с футболом и Калифорнийским университетом в Лос-Анджелесе? – спрашивает Марли. Мы идем по дорожке, и наши плечи почти соприкасаются, словно исчез невидимый, разделявший нас барьер. Я сглатываю, отвожу глаза и смотрю на пруд, поблескивающий за деревьями. Мама тоже пыталась спрашивать меня об этом. На этот вопрос у меня пока нет ответа. – Не знаю. Я всю жизнь посвятил футболу, но поскольку этот путь для меня закрыт, а планам на совместное будущее с Ким не суждено осуществиться… – Пожимаю плечами. – Не представляю, откуда начать. – Чего тебе хочется? – спрашивает Марли. – Не Кимберли, не Сэму, не твоей маме. Тебе самому. Делаю глубокий вдох и говорю первое, что приходит в голову: – Думаю, прямо сейчас мне просто хочется жить. Не хочу идти в Калифорнийский университет и делать вид, будто так и задумано. Но и в другие университеты тоже поступать не хочу. – Понимаю, но необязательно всё бросать, чтобы определиться со своими желаниями. Пусть ты не можешь больше играть в футбол, но это не значит, что ты не можешь найти занятие, связанное с футболом, – говорит она и тоже забрасывает в рот несколько шариков попкорна. – Например? Марли с задумчивым видом жует. – Тренерская работа? С минуту я обдумываю ее предложение, но мысль о том, чтобы снова сидеть на скамье, пока на поле идет игра, по-прежнему меня ранит. – Не знаю, подойдет ли мне роль тренера, но… в смысле, меня просили написать несколько статей об американском футболе для школьной газеты, раз уж я больше не участвую в матчах. Мне это нравилось, и, мне кажется, у меня хорошо получалось. Только сомневаюсь, что мои статьи хоть кто-то читал. – Тебе стоит попробовать, – с жаром восклицает Марли. – Ремесло писателя или журналиста. Тогда мы оба станем рассказчиками. Я улыбаюсь, ее энтузиазм заразителен. Пытаюсь представить свою фамилию в начале статьи, только не в школьной газете, а в настоящем, солидном издании. Я мог бы давать командам честную оценку, а не расточать пустые похвалы. – На самом деле они не уходят, – говорит вдруг Марли, резко останавливаясь. Я оборачиваюсь и вижу, что она вновь очень серьезна. – Мы не можем с ними расстаться, как ты не можешь расстаться с футболом. Они всё еще часть нашей жизни. «Всё еще часть нашей жизни». Вот то, чего мне так хотелось после аварии: найти способ жить, не оставляя Ким в прошлом. Мои пальцы случайно задевают ладонь Марли, и я тут же отдергиваю руку, ощущения очень странные и в то же время знакомые. |