Книга Наперекор, страница 74 – Марта Крон

Ловлю на себе цепкие взгляды её подруг. Одна даже делает шаг вперёд, готовая Вольскую от меня защитить. Останавливаю девушку одним только взглядом и переключаюсь на Милу. Поднимаю её лицо за подбородок и внимательно изучаю каждую его деталь, указывающую на то, что она и правда в наркотическом опьянении.

В глазах моей сильной и умной женщины пугающая пустота.

От ужаса в груди взрывается бомба.

Твою мать, я её только с того света вытащил, а пара сволочей решили, что для неё этого недостаточно.

Глажу любимую по щеке и достаю телефон. Дрожащими пальцами набираю до боли надоевший номер и подношу к уху.

— Что опять?! – вздыхает Аристарх Семёнович.

— Как вывести наркотики из организма?

На секунду повисает короткая шокирующая пауза.

— Кто? – следует вопрос.

— Милу отравили, – выдавливаю из себя эту новость.

— Ян, срочно на детоксикацию, – взволнованно отдаёт распоряжение мужчина. — Сейчас пришлю смс, и быстро вези её по указанному адресу, ты понял?

— Да.

— Я тоже скоро подъеду, – и отключается.

Поворачиваюсь к друзьям.

— Гена, ты отвечаешь за то, чтобы никто не сбежал, – смотрю на Богатырёва, вроде что-то соображает. — Глеб, найди мне водителя.

Дожидаюсь, когда тот переварит информацию и помчится к выходу из клуба.

— Березин, – сжимаю челюсть при виде упыря Жданова, которого удерживает друг. – И вези его в…

— Барсов!! – прерывает меня знакомый голос. – Почему меня вызывает охрана и докладывает, что ты тут всё крушишь?

— Саня, блядь!!! – срывается у меня с языка. – У нас был договор! Куда смотрели твои идиоты?? Посмотри, что сделали с моей девушкой!

Давний приятель окидывает всю вип-зону скользящим взглядом, задерживая его на Миле, и нервно хватается за затылок.

Всё правильно делает. Разговор будет коротким. И не в его пользу.

— Уволены, – бросает он своим тупоголовым верзилам.

Те неуверенно мнутся на месте, порываясь что-то сказать, но Саня стреляет в них добивающим взглядом, и они, горько вздохнув, опускают головы и тихо сваливают.

— Чем помочь? – сразу переходит к делу хозяин клуба.

— Нужно попридержать вот это чмо до моего возвращения, – указываю подбородком на скалящегося Жданова. – Справишься? – язвительно добавляю я, поднимая Милу на руки.

— Без проблем. Давай, Гошан, в подвал его, не будем привлекать лишнего внимания, – обращается к Березину, подзывая рукой к дверям.

Бережно прижимаю к груди мычащую что-то неразборчивое Милу и собираюсь уже уходить, как слышу настойчивое:

— Мы с вами.

— Нет, – не поворачивая головы. – Вы все остаётесь здесь. Ген, глаз с них не спускай.

— Ладно, – хмуро провожает меня взглядом рыжий и садится на диван.

— Мы хотим быть рядом с Милой, – догоняет меня тот же наглый женский голос.

Кидаю короткий взгляд на бунтарку, которая по совместительству и есть та самая ботаничка для Березина, и говорю холодное:

— Когда в прошлый раз вы должны были быть рядом с ней, закончилось всё этим, – смотрю на Милу, которая гладит меня по отросшей щетине и улыбается, а затем пуляю в Аверину беспощадным взглядом:

— А ты молись, – разворачиваюсь и ухожу.

Сейчас для меня важно только здоровье моей маленькой невезучей девочки.

***

В клуб я возвращаюсь только через два часа. Убедившись, что Мила под капельницами приходит в себя и находится под надзором врачей, сразу же направился обратно. Нужно разобраться, над кем сжалиться и убить быстро, а кого подвергнуть пыткам. Уму непостижимо. Чем больше я пытаюсь удалить из нашей жизни Жданова, тем быстрее он возвращается. И каждый раз его появление эффектнее предыдущего.

По приезду сразу же иду к нему, чтобы избавиться от раздираемой ярости и нестерпимого зуда в кулаках.

В подвале его привязали к стулу. Как только вхожу в помещение, Саня с Игорем отходят в сторону, чтобы не мешать моим дальнейшим действиям.

Встаю перед Ждановым и, смотря свысока, произношу непроницаемым ледяным голосом:

— Цена твоей тупой мести – здоровье моей женщины. За это я тебя уничтожу.

Глаза в глаза.

В его горят ненависть и упрямость. В моих беспощадное решение.

— Там малая доза лёгкой синтетики. Ей ничего не будет, – громогласно заявляет Жданов.

От убеждённости в его взгляде мне только сильнее хочется размазать кровь на мерзкой роже паскуды.

— Ах ты, гнусная тварь… — досадливо качаю головой. — От твоей «малой дозы» её сейчас рвёт в больнице.

Сволочь несколько раз встревоженно моргает, видимо, не ожидая от своего поступка такого исхода.

Не отличаясь особой терпимостью, хватаю его за волосы и задираю голову с такой силой, что есть риск снять заживо скальп:

— Решил свести счёты с помощью беззащитной девчонки?

— Я не собирался причинять Миле вреда, – хрипит он, морщась от боли. – Но она сама бы не согласилась… — тяну голову ещё ниже, мечтая услышать заветный хруст в шее. — Я хотел просто увезти её, а потом вернуться и расквитаться с тобой за друзей. Я люблю её и никогда бы не сделал больно…

Моё сердце бешено бьётся в груди, и мне требуется несколько секунд, чтобы убедить себя не ломать ему шею.

Разжимаю кулак и, отпустив Жданова, отступаю на шаг.

Любит он её…

Смотрю в глаза гниды и вижу сожаление. От этого зверею только больше.

Убью, но Вольскую не отдам.

Вспоминая, как она только что жмурилась, борясь с головной болью, и храбро терпела все промывающие желудок процедуры, не проронив и слезинки, хватаю одной рукой Жданова за горло, а второй наношу ему несколько мощных ударов в челюсть.

Чтобы больше никогда не смел произносить ни одного слова в адрес моей девушки.

— Ян! – предупреждающе кричит Березин за моей спиной. – Не перегибай!

Закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

Он прав. Такие методы используют только звери.

Я не зверь.

Я просто мужчина, который волнуется за свою женщину.

Расцепляю пальцы, с силой сжимающие кадык ублюдка, и отряхиваю свою одежду от брызг крови.

Не хватает ножа в руке – и вылитый мясник.

Чтобы больше себя не провоцировать, отхожу на безопасное расстояние и, облокотившись на стену, прячу руки в карманах.

— Твои друзья живы, – снова надеваю маску безразличия, наблюдая за тем, как Жданов харкает кровью. — Не обошлось без сломанных костей, но это, можно сказать, ещё легко отделались, – кривлю в усмешке лицо. — Это всего лишь минимум за то, что перешли мне дорогу.