Книга Наперекор, страница 76 – Марта Крон

— Ян, – предупреждающим тоном восклицает Леванов.

— Захлопнись, Гена, – огрызаюсь я, чтобы поставить его на место. Вообще не вовремя включил в себе советника.

— Итак… — возвращаюсь к виновницам торжества, но втягиваю воздух носом, когда слышу Березина:

— Подождите, без нас не начинайте!

Под моим тяжёлым взглядом Игорь и Глеб подходят к нам и демонстративно усаживаются по бокам от меня.

Этих только не хватало. Терпение на нуле, шкалу сейчас выбьет возмущение.

— Что мы пропустили? – улыбается придурок Березин, внимательно изучая подруг Милы.

Я тут, мать твою, пытаюсь правду узнать, а не участвовать в шоу «Холостяк».

— Это Ксения, а это Алиса, – предприимчиво объясняет Гена, представляя незнакомок.

— О! – восхищается Игорь, задерживая на ботаничке заинтересованный взгляд. – А меня зовут…

— Рты все свои закрыли!! – рявкаю я, обрывая идиота на полуслове. – Потом хоть оргию устройте, но сейчас будете делать только то, что я скажу, это всем понятно? – испепеляю Березина на месте, но тот уже занят рассматриванием своей будущей пассии.

Бля, сейчас свихнусь и всех тут убью.

— Аверина! – выкрикиваю я, тем самым придавливая её к спинке дивана. От страха женские глаза готовы вылезти из орбит. – Отложим все прелюдии, и ты просто говоришь так, как есть. Будешь молчать или обманывать, отведу в подвал, где только что пытали Жданова, и отдам в пользование охранникам.

Ногой чувствую, как дрожит от еле сдерживаемого смеха Березин.

Я бы на его месте тоже получал удовольствие от происходящего. Баба успела хорошенько потрепать его нервы.

А вот Богатырёв сидит как скала. Представляю, чего ему стоит не двинуть мне в челюсть, когда ту, за которую он бьётся, прилюдно унижают и запугивают.

Но со мной шутки плохи. Он знает. Мне не нужна гора мышц, чтобы иметь власть над людьми. Я отличаюсь не этим, а несгибаемостью по жизни. Меня не сломить. Я всегда достигаю того, что хочу. Только одному человеку удалось уложить меня на землю. И это Вольская. Но остальным это знать не обязательно.

— Вы с Ждановым в сговоре? – задаю свой первый вопрос.

— Я ничего не делала, Ян Маркович… — надломленным голосом говорит блондинка. – Он сказал, что просто хочет поговорить с ней и извиниться…

— Дальше, – повелительно даю разрешение.

— Я встретила его вчера на улице, и он сильно сожалел о том, что Мила его бросила. Говорил, что не понимает, почему она с ним так поступила. Что, наверное, чем-то обидел и хочет попросить за это прощения, – потупляет глаза и делает глубокий вдох. — Я рассказала, что мы будем сегодня в клубе, и у него будет возможность с ней встретиться. Но я сразу предупредила, что Мила теперь с вами, – поспешно добавляет девушка, заметив тень на моём лице.

— Что он ответил? – спрашиваю я, замечая, как укоризненно уставились на Аверину подруги.

Не обращая на них внимания и не прерывая нервно теребить пальцы на коленях, Ева продолжает зарождать во мне желание нарушить обещание Глебу и исполнить угрозу о подвале.

— Он согласился, – подавленно вздыхает она. – И сказал, что не теряет надежды восстановить их отношения…

На моём лице начинают ходить желваки. Почему все вокруг так хотят нас разлучить?

Располовиниваю взглядом тупую блондинку и хочу дать ей знак продолжать, как ботаничка, забыв о моём запрете открывать рот, громко ахает:

— Бог мой, Ева!! Тебе же Мила рассказывала, что он её везде преследует и пугает… — на этих словах я начинаю сильно хмуриться. – А ты собственными руками сдала её этому помешанному!

— Друга нашла! – усмехается рядом Игорь.

— Березин, – кидаю предупреждающий взгляд.

Тот замолкает, и я устремляю глаза на Алису:

— То есть вы не знали, что он будет здесь?

— Нет, – твёрдо отвечает она. – Мы увидели его за столиком, когда уже вернулись из туалета.

— Как он прошёл мимо охраны? – вставляет своё слово Глеб.

Аверина бросает на него просящий помощи взгляд, но натыкается на непроницаемую стену.

— Я сказала пропустить, – жалобным голосом объясняет она. – Типа он наш друг и всё в порядке.

— Я разговаривал с охранниками. Они решили посмотреть на реакцию девушек и никакого негатива не увидели, – обращается ко мне Богатырёв. – А потом Жданов и вовсе ушёл, не вызывая никаких подозрений.

— Вы с Ждановым обсуждали, что он собирается забрать Милу? – пытливо отслеживаю каждую эмоцию Авериной, но она показывает только отрицание.

— Нет! Речь шла только о разговоре!

— Допустим, – закидываю ногу на ногу. – Теперь про сок.

Блондинка затравленно опускает глаза, и я, словно хищник, подбираюсь всем телом, чтобы сцапать жертву, перекусив ей артерию:

— Я жду.

— Я ничего не знала про это! – возникает девушка. – Я просто заказала то, что Мила попросила.

— Ты отлучалась куда-нибудь, оставляя бокалы без присмотра? – интересуется Леванов, всматриваясь в лицо подозреваемой.

— Нет, но… — запинается она. – Я не следила за тем, что он делает. Сидит и сидит, ничего такого в руках у него не заметила.

— Охрана подтверждает, – кивает Богатырёв. – На тот момент Ева была тут и отвлекалась только на официантку.

— Предположим, что так и есть. Жданов подсыпал Миле в сок наркотик, пока ты не видела, – размышляю вслух. – Почему он ушёл и зачем вернулся? Ждал эффекта?

— Мила его прогнала, – подаёт голос пышка Ксения.

Произнесённые слова разливаются теплом в груди. Так и знал, что моя Мила ни за что бы сама не подпустила к себе урода. Для этого нужно лишить её способности мыслить и окислить разум токсином.

— Что было после того, как Мила выпила сок? – так же, как и я, хочет сложить пазл Леванов.

— Танцевали, пошли в туалет… — перечисляет Алиса.

— Меня интересуют события после туалета, – настойчиво запрашиваю информацию, вспоминая на развратном фото Вольской плитку на полу. Явно в уборной задницу-то оголила.

— Мы ушли танцевать, – расстроенно выдаёт Фадеева. – Они одни с Евой остались, – обвинительно на ту косится.

— Аверина? – даю ей слово.

Она пугливо сглатывает, и я вижу, как дрожат её губы.

Только соплей мне тут не хватало.

— Пока они ходили в туалет, мне позвонил Жданов и попросил убедить Милу на второй разговор. Я отказала, ссылаясь на то, что она свой выбор сделала, – протяжно выдыхает. – Но он сказал, что не может жить без неё, что умирает от этой безответной любви и… — быстрый вымученный взгляд на Березина, — …я пожалела его.