Онлайн книга «Тринадцать ящиков Пандоры»
|
— И в этом вся проблема? — Разумеется, — ответил Станислав. Он собрал со стола и принялся мыть посуду. — Давайте, я вам помогу, — предложила Регина. — Я это сделаю лучше. — Вы гостья, — сказал Станислав. — Кроме того, я не понимаю, почему вы умеете мыть посуду лучше, чем я? Вы специально этому учились? Он не шутил. Он просто интересовался. — Нет, — засмеялась Регина. — Я следую традиции. — Вы не ответили мне о койке, — напомнил Станислав. — Я очень люблю спать наверху, — заверила Регина. — Этим вы сняли с моих плеч большую проблему, — сказал Станислав. — Я открою вам правду — я боюсь спать наверху. Боюсь упасть. И опять непонятно — шутит он или слишком серьезен. Где у него грань между юмором и наивностью? — Я не упаду, — в тон ему ответила Регина. — Если вы не возражаете, я бы теперь немного поработал, — признался Станислав. — Разумеется. У вас не найдется какой-нибудь женской работы для меня? — Что вы имеете в виду под женской работой? — Штопка, шитье, стирка… — Вон там, на полке, последние номера «Биологического вестника Ваялы». Вы их, наверное, еще не видели. — Нет. Вы их привезли с собой? — Полистайте. Наверное, это лучший вид женской работы. Регина рассеянно проглядывала номера журнала, беззастенчиво исчерченные, с восклицательными знаками на полях, загнутыми углами страниц… — Вы интересуетесь и биологией? — Умеренно, — ответил Станислав. — Это плоды деятельности моего брата. Он работает на Ваяле, прилетал ко мне и оставил. — Тогда понятно, — сказала Регина. — Не в вашем характере так обращаться с журналами. — Это не зависит от характера, — возразил Станислав. — Брату так удобнее. — Но не вам. — Не мне. Семейная сцена, подумала вдруг Регина. Он за рабочим столом, она в кресле. За окнами буря, бессильная нарушить уют и спокойствие… И что за чепуха лезет в голову? — Хотите, я вас постригу? — Что? Станислав не сразу смог переключиться — видно, предложение пришлось некстати. Он покачал головой. — Если будет нужно — сам справлюсь. Вам скучно? Регина хотела было согласиться, но тут же вспомнила, как Станислав относится к скуке. — Нет, что вы, — сказала она. — Где моя сумка с лишайниками? Наверное, от них ничего не осталось. — Я ее поставил в тамбуре. Достать? — Не надо. Я вам постараюсь больше не мешать. — Мешайте, — разрешил Станислав. — Я ничего не имею против. Мне приятно, что вы ко мне пришли. К вечеру буря внезапно прекратилась. Станислав захотел выйти поглядеть, надежно ли стоит вездеход. — Вы отвезете меня? — спросила Регина. — Нет. Через час, а может, раньше буря разыграется куда сильнее. Мы сейчас с вами попали в глаз тайфуна. Вам приходилось слышать о таком? — Это самый центр бури? Глаз тайфуна — это почему-то связано у меня с Конрадом, Эдгаром По… — Ветер в снастях, сломана грот-мачта, во втором трюме помпы не справляются с течью… — Правильно. А можно с вами выйти наружу? — Я буду рад. Только позвольте мне самому проверить ваши баллоны. — Вы злопамятный. — Я осторожный. Они сидели на большом плоском камне у входа в пост. Было очень тихо, лишь над низинами висела, никак не могла улечься сизая в вечернем воздухе пыль. Блики заходящего солнца скользили по округлому забралу шлема и, попадая в серые глаза Станислава, превращали зрачки в маленькие круглые прозрачные озера. Он сказал: — Когда я получил известие с базы, что вы потерялись в моем районе, то сначала рассердился. Извините, но именно так: рассердился. Ну как же можно: взять легкий флаер и отправиться в Пустыню, когда в любой момент может начаться буря? А буря такая, что по доброй воле я бы и на сто метров от поста не отошел… Нет, я рассказываю не затем, чтобы вызвать в вас раскаяние. Наоборот, я виноват в том, что был груб. А потом вы пришли ко мне, и я обрадовался тому, что вы здесь. Солнце исчезло за краем стены пыли, стало темно. Порыв ветра подхватил горсть песка и кинул его в лицо Регине. Песчинки взвизгнули, царапая забрало шлема. — Пора прятаться, — окликнул ее Станислав и протянул руку. Регина поняла, что ждала этого. Чтобы он протянул ей руку. Она не могла почувствовать теплоту его ладони, но это не так важно… В тамбуре, ставя на полку шлем, Регина спросила: — Вы любите свою работу? — Вряд ли это вопрос любви или нелюбви, — ответил Станислав. — Но, очевидно, я получаю удовлетворение от процесса исследования. — И от результатов? Его лицо было совсем близко. В полутьме тамбура глаза были светлее кожи. Регина непроизвольно подняла руку и дотронулась кончиками пальцев до щеки Станислава. Его глаза расширились удивленно. — Простите, — растерялась Регина. — Я нечаянно. — Нечаянно? Он улыбнулся. И добавил: — Я думал, что испачкал щеку. Или вы соринку сняли… — Считайте, что соринку. Регина бросила на полку перчатки. — Ужином занимаюсь я, — предложила она. — Могу я за вами поухаживать? — Вряд ли, — сказал Станислав, открывая внутреннюю дверь. — Это неразумно. Мне легче самому сделать ужин, чем рассказывать, где что лежит. И конечно, он настоял на своем. Ночью Регина долго не могла заснуть. Маленькая каютка — спальный отсек, — казалось, плыла по бурному морю. Если приложить к стене ладонь, то ощутишь, как бьются о стену волны песка и ветра. С верхней койки виден освещенный прямоугольник двери и угол стола, за которым работает Станислав. Вот он откинул голову, переворачивает страницу, поднялась рука, поправила лампу. Вот он взглянул в сторону Регины — он не видит ее, не знает, что встретился с ней глазами. Прислушивается, спит ли она. Окликнуть его? Зачем? А может быть, он догадается, придет, скажет ей «спокойной ночи», можно будет опустить руку и найти в темноте его пальцы… Он снова отвернулся, подвинул к себе спектрограф. Он не придет пожелать ей спокойной ночи, разве это принято, когда у тебя случайный гость, заблудший чечако, который исчезнет вместе с бурей? Последняя мысль вдруг разозлила Регину неравноправием чувств. Не думай глупостей, приказала она себе и отвернулась к стене. Но пока не заснула, старалась представить себе, что сейчас делает Станислав. |