Книга Смерть и прочие неприятности. Opus 2, страница 96 – Евгения Сафонова

— Например?

Демон промолчал.

Чертыхнувшись про себя, Ева закрыла глаза, нащупывая невидимую дверь.

Хуже всего, что она думала о том же. Пусть Мирк на днях будет коронован, пусть Айрес Тибель (уже не тирин) содержится под неусыпным надзором стражи в одном из загородных поместий королевской семьи, пусть на руках ее магические блокаторы — Ева не верила, что все закончилось так просто. И не могла понять, откуда нужно ждать подвоха, отчего плохие предчувствия еще больше отдавали паранойей.

На этот раз костяшки ударили по камню почти сразу. Наверное, потому что Ева уже точно знала — дверь тут есть. Отстранившись от проявившейся в воздухе арки, она терпеливо дождалась, пока резные створки откроются, выпуская в мир старого знакомого.

— А, это ты, — голос гнома прозвучал скучающе, но мшистые глаза под рыжими кудрями недобро блеснули. — Если пришла просить, чтобы я снял чары с ножен, учти — за прошлый обман цену назначу двойную.

— Приветствую. — Ева на вытянутых руках протянула собеседнику рапиру. — Я пришла извиниться. И вернуть ее.

В том, как гном смерил взглядом свое творение, явственно читалось презрение — и вовсе не к Люче.

— Стало быть, она тебе больше не нужна? — сухой яд в голосе не помешал маленьким пальцам незамедлительно вырвать оружие из Евиных ладоней. — Попользовалась, теперь и выбросить можно?

— Не выбросить. — Ева смотрела на зачехленный клинок с искренней грустью. — Я… испортила ее. Она больше не приходит на мой зов. Не делает все за меня. — Хоть в чем-то Мэт не обманул: драконье пламя и правда восстановило чары лишь частично. — Но я возвращаю ее не поэтому. Просто… она ведь живая, верно? И мы с ней сделали все, что от нас требовалось. Теперь она будет просто лежать без дела. Скучать. Я ведь даже из ножен ее больше вынуть не могу. — Ева примирительно развела руками. — Вот и подумала, что ей лучше вернуться к вам, чтобы вы смогли ее… вылечить.

«Починить» в применении к Люче она сказать не смогла. Даже не потому, что гному такое отношение к его детищу наверняка понравится больше — просто Ева и правда воспринимала рапиру живой.

— И… это вам, — прибавила она, доставая из сумки то, с чем прощаться ей было еще грустнее. — Честная плата за вашу работу. Извините, что пыталась обмануть.

Гном уставился на предлагаемый ему планшет.

Выражение искреннего недоумения на его лице частично компенсировало Еве горечь грядущей утраты.

— Сначала жаль было честно расплатиться одной своей игрушкой, а теперь без нужды жертвуешь другую?

Ева просто кивнула.

Это решение далось ей даже тяжелее, чем расстаться с клинком, подарившим Мираклу корону. Но за последний месяц она стала немножко по-другому смотреть на многие вещи — и то, что при первой встрече с гномом казалось невыносимым лишением, сейчас выглядело простой справедливостью. Фото (Ева отфоткала напоследок все — от Герберта и замка Рейолей до королевского дворца) все равно лежат на карте памяти и док-станции. Как и музыка. И записи Динкиных концертов.

Если у них с Гербертом однажды снова появится время и возможность для совместного досуга, они найдут, чем заняться кроме просмотра аниме.

— Игрушки — это просто игрушки. Есть вещи поважнее, — честно сказала она. Настойчиво дернула планшетом, предлагая гному взять подношение. — Люче очень нам помогла. Чтобы мы сделали все, как надо. И вы нам помогли.

Гном искристыми глазами изучил ее лицо. Задумчиво качнулся с носков на пятки и обратно, утопив мыски сапог в снежной пороше. Снова посмотрев на рапиру, нехотя кивнул — точно отвечая на неслышные Еве слова.

Резко отвернулся.

— Жди здесь, — бросил он, скрываясь за дверью в Потусторонье.

Растерянная Ева прижала планшет к груди. Какое-то время послушно топталась на месте, размышляя, что бы это значило.

— Да ничего особенного. Просто пошел посоветоваться с сородичами, какую из тысячи мучительных кар для злостных обманщиков лучше выбрать.

— Ты все об одном, — отмахнулась Ева — демон уже даже не раздражал. Краем глаза увидела Герберта — тот выглядывал из-за храмовой стены, встревоженный ее долгим отсутствием; помахала рукой, давая знать, что все в порядке.

Наверное, гном просто решил принести сломанный мобильник. Для обмена на работающий планшет. Действительно, зачем ему бесполезный кусок пластика, металла и микросхем?..

Поэтому, когда представитель маленького народа вернулся, вместо телефона неся все те же ножны, из которых выглядывала знакомая светлая рукоять — Ева не сразу поняла, как к этому относиться.

— Дарю, — вручая ей клинок, коротко молвил гном. — Чары восстановлены. Ограничений на ножнах больше нет. Используй с умом.

Ева взяла. От замешательства не сразу сообразив, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Воззрилась на подарок: теплая кожа, словно впитавшая солнце потустороннего мира, грела пальцы. Правой руки — левая все еще некрепко сжимала планшет.

Ева перевела ошалелый взгляд на дарителя.

— За что?..

— Скажем так, обманом меня уже не удивить. А вот чистосердечием — возможно. — Гном небрежно сунул руки в карманы камзола, точно отогревая от зимней стужи. — Она ковалась для тебя. Вдали от хозяйки она заскучает больше, чем лежа без дела рядом с ней.

Растроганная Ева даже не нашла слов. Просто смотрела на рапиру, пока ее не застал врасплох звук щелкающего затвора.

— Портрет на память, — снисходительно пояснил гном, опустив до боли знакомый мобильник. Полюбовался картинкой на сенсорном экране; с будничностью того, кто знаком с подобной техникой всю свою жизнь, заблокировал смартфон и сунул в карман. — Вы с ней хорошо смотритесь.

Ева удержалась от желания попросить у него гаджет на пару дней. Для изучения магических методов починки — едва ли в мире гномов располагался аналог Савеловского рынка, где торговали сменными аккумуляторами.

— Так вы, — лишь робко уточнила она, — смогли его…

— Мы недаром считаемся лучшими мастерами всех миров. — Гном бесстрастно отступил к двери. — Удачи.

Миг, который он отворачивался к каменной арке, для Евы растянулся тянучкой мучительных колебаний.

— Неужели просто за то, что я проявила честность?

Вопрос полетел в бархатную спину обитателя Потусторонья, вынудив его замереть в шаге от медленно бледнеющего прохода.

— Она и правда живая. Я не вправе ее неволить. — Гном не смотрел на нее, но в словах Еве почудилось странное сочувствие. — Она привязалась к тебе. Она заинтересована в твоей безопасности. И она тебе еще пригодится.

Дверь истаяла в пустоте, стоило гному исчезнуть в мареве за порогом. Оставив Еву наедине с зимним лесом, белесым полумраком и тишиной, хрустевшей чьими-то тихими шагами по снегу.

— Странная щедрость, — прокомментировал Герберт, подойдя к ней.