– Я говорю не об этом, Молли, – огрызается Патрик, вскакивает с кровати и включает лампу, комната наполняется ярким белым светом. Я еще сильнее закутываюсь в простынь. – Я говорю про десятый класс, когда ты трахнулась с моим гребаным братом, как какая-то грязная шлюха.
Как какая-то…
Хорошо.
Патрик качает головой, и мы оба на грани слез, точно наконец уничтожили друг друга, наконец съели друг друга живьем. Мы никогда не восстановимся после этого, я знаю точно. Слишком далеко зашли.
Патрик тоже это знает, я вижу это по его лицу, мой Патрик, которого я любила всю свою жизнь.
– Мне пора, – говорит он и тянется к помятой футболке. И захлопывает дверь так сильно, что я вздрагиваю.
День 74
Следующим утром прихожу на работу и вижу Дези и Фабиана, которые устроились на полу кабинета и играют в «Карамельный замок». Пенн просматривает за столом счета. Дези подскакивает, заметив меня, и молча заползает по моим ногам, как худенькая белочка на дерево.
– Привет, Дези, – говорю я ей, поднимаю на руки и улыбаюсь, когда она крепко обхватывает меня ногами за талию. Честно говоря, я очень рада такому отвлечению утром: мое лицо опухло от слез и выглядит не очень. Прижимаюсь крепким поцелуем к ее макушке. – Привет, ребята.
Но Пенн совсем не смешно.
– Слезай оттуда, Дез, – рявкает она. Пока я работаю здесь, ни разу не слышала, чтобы она так разговаривала с детьми. Пенн поднимается из-за стола и вытягивает руки. – Иди сюда.
– Я в порядке, – уверяю ее, качаю головой и перекидываю Дези на одно бедро. – Она может пройтись со мной, если хочет, ничего страшного.
– Ну уж нет, – парирует Пенн, тянется и сдирает с меня Дези. – Я беру своего ребенка, ты бери свой блокнот, как насчет этого? – Она отдает мне блокнот, с которым я обхожу гостиницу и территорию в начале каждой смены, чтобы понять, на кого и на что следует обратить внимание. – Но, пока ты не ушла, я хочу с тобой поговорить. Хочу отправить тебя в Хадсон выбрать стулья в лобби. Их придерживает для меня один знакомый продавец антиквариата, и они дорогие, но я не знаю, обманывает он меня или нет, и не могу так долго ехать с детьми в машине, чтобы самой это выяснить.
– Я… Хорошо, – медленно говорю ей, стараясь понять, что здесь происходит. Меня как будто за что-то наказывают, словно отправили в свою комнату, а я и не знаю, за что. Умом понимаю, что это никак не связано с Патриком и Гейбом, но все равно так кажется, точно весь мир видит черноту во мне, точно от меня волнами исходят стыд и позор. Такое ощущение, что даже Пенн не может сейчас смотреть на меня. – Конечно. Когда?
– Завтра? – Пенн ставит Дези на ковер и равнодушно смотрит на меня. – Поездка дальняя, вероятно, с ночевкой, поэтому согласуй с мамой. И можешь взять с собой Тесс. Я дам вам кредитку, чтобы снять номер в мотеле.
Очевидно, ей больше нечего сказать – нет, я доверяю тебе, нет, я отправляю тебя потому, что знаю, какая ты ответственная. Смотрю на Дези, которая молча наблюдает за мной.
– Конечно, – говорю я, засовываю блокнот в карман джинсов и вытираю влажные ладошки о штанины. – Без проблем.
День 75
– Ладно, ладно, – говорит Имоджен, смотрит, прищурившись от солнца, в зеркало заднего вида и меняет полосу на безлюдном шоссе. – Я могу назвать.
У нее два выходных подряд, и она решила отправиться вместе с нами в Хадсон, чтобы проверить мебель, непреднамеренно, но очень вовремя спасая меня от ночевки с Тесс. Мы втроем забились в ее «Фиат» и играем в «Переспать, выйти замуж, убить», пока темные благоухающие сосны проносятся по обеим сторонам машины. – Харрисон Форд, Роберт Редфорд, Пол Ньюман.
– Мы всегда знали, что Имоджен любит постарше, – дразнюсь я, а Тесс в этот момент спрашивает:
– Который знаменит благодаря заправкам для салата?
– И попкорну, – напоминаю ей с заднего сиденья. Она молчит весь день, лишь ранее обронила, что Патрик ведет себя странно и последние пару дней как-то отстраненно отвечает на сообщения. Я что-то пробормотала в знак поддержки и отвернулась. С этим извращением, безумием, ужасом, что происходил между мной и ее парнем, покончено навсегда. – И лимонаду.
– И миллиону классических фильмов! – протестует Имоджен.
– Но в основном благодаря заправкам, – отмечаю я.
– Мне нравятся заправки для салатов, – заявляет Тесс. – Так как насчет того парня из One Direction…
– Какого парня из One Direction? – перебиваю я.
– Который одевается небрежно.
– Они все одеваются небрежно.
– Самый небрежный! – заявляет со смехом Тесс и ругается, когда мы наезжаем на ямку, и она расплескивает на себя воду из бутылки. – Парень из One Direction, Джастин Бибер и кто-то из Backstreet Boys на ваш выбор.
– Убить Джастина Бибера, – в унисон говорим мы с Имоджен и начинаем хихикать. Я боялась этой поездки, но удивлена, как мне легко находиться с ними в машине, вытянув ноги на заднем сиденье. Мои волосы небрежно скручены в пучок на макушке. Такое ощущение, что все, произошедшее ранее, не имеет значения. Как будто я могу начать все с чистого листа.
– Нет-нет, подождите, у меня самое лучшее предложение, – говорит Имоджен, подталкивает очки на носу и делает паузу. – Переспать, выйти замуж, убить: Гейб Доннели, Патрик Доннели, Джулия Доннелли.
В машине на секунду становится тихо, слышится лишь рокот итальянского двигателя и помехи на радио, когда мы проезжаем мимо гор.
А потом мы все взрываемся смехом.
День 76
Комната освещается ярко-фиолетовым свечением от старого телевизора, по которому крутят повтор серии «Друзей»; Тесс вырубается около полуночи, небрежно раскинув руки и ноги звездочкой на кровати. Я нисколько не устала.
– Схожу к торговому автомату, – говорю Имоджен, выскальзываю в коридор и спускаюсь по бетонной лестнице. Влажный ночной воздух давит со всех сторон.
Достаю из шортов доллар, беру себе упаковку лакричных конфет подешевле и иду обратно к нашему номеру. Но вместо того, чтобы зайти, на минуту прислоняюсь к перилам, тупо смотрю на неоновые огни вывески мотеля и «Бургер Кинга» через улицу и пытаюсь игнорировать бесконечно раздающийся в голове хор голосов Джулии, Конни, Пенн, Патрика – самый громкий. Не знаю, сколько стою здесь, как вдруг за моей спиной открывается дверь.
– Ты здесь? – спрашивает Имоджен, вытаскивает задвижку, чтобы дверь не закрылась, и присоединяется ко мне на площадке. В воздухе висит легкий запах сигарет. – Я думала, тебя убили.
– Извини, – говорю ей и протягиваю пакет с конфетами. Она в старомодной пижаме с розовыми и белыми полосками. – Просто думала.
