Книга Орхидеи на снегу, страница 39 – Юлия Бузакина

«Ты ведь… отказался от меня, да?»

Сердце пронзает дикая боль. Только один человек мог это написать. Моя Эрика, которая пострадала от всего не меньше, чем я.

Я хватаю в руки сотовый. О чем я думал весь день? Она ждала меня! Какой же я придурок! Расклеился, решил, что больше ей не нужен. Но ведь когда любишь, не важно, есть у тебя статус или нет. Важен сам человек. А я ее предал. Меня отпустили утром, уже ночь, а я ей до сих пор не позвонил.

Я судорожно жму на кнопки.

Гудки. Длинные и противные. Почему она не берет трубку? Написала сообщение и не отвечает?

Я звоню снова. Щелчок на другом конце провода.

- Эрика… привет.

Никакого ответа. Да что такое?

- Эрика, ты меня слышишь?

Тихий стон, потом грохот и тишина. Сердце уходит в пятки от страха. С ней что-то случилось.

- Кто звонил? - с любопытством вытягивает шею Антон.

- Кажется, Эрика в беде.

- Тебе туда нельзя, Виктор. Мы едва избавились от назойливых журналистов.

Но разве меня может остановить голос брата?

Я хватаю со стола ключи от своего «мерседеса», на ходу натягиваю пальто и сломя голову несусь к лифту.

- Стой, я с тобой! - опрокидывая в себя остатки виски и одновременно пытаясь натянуть на ноги туфли, кричит в приоткрытую дверь мой братец. Но я его почти не слышу. Сердце бешено колотится в висках, ладони вспотели от напряжения. Она живет на шестнадцатом этаже, этим мне все уши прожужжала ее тетушка, когда мы вместе летели в Москву второго января. Даже номер квартиры назвала, все ругалась, что лифт прямо напротив их двери.

- Витя, ты совсем с катушек съехал?! - едва успевает втиснуться в закрывающиеся двери лифта Антон.

- Мне нужно к Эрике, - сдвинув брови, смотрю на брата я. - Я должен убедиться, что с ней все в порядке. И если я больше не интересую ее как мужчина, пусть скажет мне об этом лично.

- Тебе снова предъявят обвинение!

- В чем? Меня оправдали! Я ее не похищал!

- Тебя оправдали только потому, что она уверила всех, что поехала с тобой по любви!

Мы быстро спускаемся на платную стоянку. Я открываю мерседес, включаю зажигание. Антон плюхается рядом. Он едва успевает пристегнуться, как машина срывается с места.

Мы нарушаем все возможные правила и превышаем скорость. Мне нехорошо. Я чувствую себя предателем. Я должен был ей позвонить! Хотя бы написать сообщение. Сказать спасибо за то, что она так мужественно держалась все эти дни и не позволила себя сломить. А я ничего такого не сделал. Я расклеился.

Вот и Ясенево. В темноте сложнее отыскать дом Эрики, но чувство тревоги толкает меня вперед.

Мы кое-как паркуемся почти в палисаднике и выбираемся из машины.

Я не знаю код от двери подъезда, но нам с Антоном везет - какая-то женщина подходит к этому же подъезду и набирает код. Мы молча вклиниваемся в лифт за ней следом. Она выходит на восьмом этаже, мы едем на шестнадцатый.

Вот и квартира напротив лифта. Точно, это именно та дверь, о которой бурчала тетушка Регина.

Я нажимаю на дверной звонок. Потом еще раз и еще. Никто не открывает.

- Эрика! - тарабаню по двери ладонью я. - Открой, Эрика!

- Похоже, никого нет. Может, она писала тебе не из дома? - пожимает плечами Антон.

- А где ей еще быть?

- Ну, пошла в ночной клуб, напилась там мартини и начала писать тебе сообщения.

- Ее не отпустили бы в клуб! Ее папаша не дружит с головой! - фыркаю я и снова стучу ладонью по двери. - Эрика, открой!

Замок наконец щелкает, но как-то странно. Дверь не открывается. Я толкаю ее плечом и врываюсь в просторный холл. Мне в руки тут же падает Эрика. Я едва успеваю ее подхватить.

- Эрика! - заглядываю девушке в лицо я. - Эрика, что с тобой?!

Она пытается открыть глаза, но у нее плохо получается. Рука разжимается. На пол выпадает странная туба из-под таблеток и позолоченная орхидея, которую я дарил ей в Лиссабоне.

- Черт! - первым опоминается Антон. - Да она таблеток наглоталась! Быстро в ванную!

Мы тащим Эрику в ванную комнату. Все, как в страшном сне.

- Держи ей волосы! - листая гугл-поиск в сотовом телефоне, приказывает Антон. - Кажется, я нашел, как это делается.

Он кладет сотовый на полочку и сует Эрике два пальца в рот. Эрику тошнит прямо в раковину.

- Еще давай! - не унимается Антон. Горстью зачерпывает в кране холодную воду и заставляет Эрику глотать. Потом снова сует пальцы ей в рот. - Витя, ищи аптечку. Нам нужен активированный уголь и вода с солью.

У меня нет времени спрашивать у брата, на каком сайте он прочел, что надо делать. Я бегу в кухню. К счастью, мне удается найти соль и воду.

Антон заставляет Эрику пить соленую воду.

Я переворачиваю вверх дном все ящики, но никак не могу найти аптечку.

- Черт, не могу найти лекарства!

- Обычно одинокие тетушки хранят лекарства в спальне у кровати, - отзывается из ванной Антон.

Я наугад распахиваю первые попавшиеся двери. Мне везет, похоже на спальню. Раскрываю ящики прикроватной тумбы и нахожу лекарства. Активированный уголь тоже есть. Видимо, тетушка, которая любит вкусно поесть, держит его на всякий случай.

Когда я возвращаюсь, Антон уже усадил Эрику на край ванной и снова что-то ищет в своем сотовом.

- Надо десять грамм, - поднимает голову он. - Так написано в интернете. Десять грамм активированного угля, чтобы нейтрализовать действие таблеток.

Я смотрю на упаковку таблеток, мысленно пытаясь посчитать, сколько штук будет весить десять грамм.

- Давай все, - решает Антон. Вручает мне нетвердо держащуюся на ванной Эрику и бежит на кухню за новой порцией воды.

Я стою рядом с Эрикой и извлекаю таблетки из оболочки.

Она уже почти пришла в сознание. Смотрит по сторонам стеклянным взглядом.

- Эрика, милая, тебе надо будет сейчас выпить таблетки, - касаюсь ее щеки я. - Слышишь? Активированный уголь. Постарайся принять их как можно скорее.

Девушка почти никак не реагирует. Я замечаю, что у меня дрожат пальцы. Да что там пальцы, меня всего трясет. Она чуть не отправилась на тот свет.

Подоспевший со стаканом воды Антон каким-то чудом заставляет ее открыть рот и глотать таблетки.

- Зачем ты сделала это, малышка? - поглаживая ее по растрепанным волосам, шепчу я.

- Завтра я уезжаю в Омск… папа нашел мне нового мужа… - шепчет в ответ она.

- Какого еще мужа?! - что-то колется в груди болезненной ревностью и возмущением. - У тебя не может быть другого мужа, кроме меня, Эрика…