Книга Залесье. Книга 2. Густая роща, страница 29 – Юлия Лим

Берендей опустился на четвереньки: он мог передвигаться, как человек, ведь ноги не были медвежьими, но за пятьсот лет звериная натура прорастала в нем так плотно, что даже с даром речи царевич стал забывать слова.

— Если бы пять веков назад я сказал тебе, что ты должна выйти на сушу и пойти со мной, что бы ты мне ответила? — спросил он.

Русалка нахмурилась.

— Это нечестно! Тогда у меня был хвост, я бы не смогла…

— Именно. У всех есть причины, чтобы не быть всесильными. Запомни это, — сказал Берендей, и ушел из сада в замок.

Русалка смотрела ему вслед. Не выдержав, она скорчила рожицу и показала язык.

— Тоже мне, медведь тут нашелся. Я щелкну пальцами, и ты мигом шелковым станешь! — крикнула она вдогонку.

Но любопытство перевесило обиду, и Русалка тайком пробралась за царевичем, чтобы увидеть, чем обернется его встреча с братом.

* * *

Когда незнакомец потерял сознание, Иван-царевич посмотрел на волка. Тот шевелил глазами, но не мог сдвинуться с места.

— Что ты за человек? — спросил Иван, уперся мечом в землю и присел на корточки.

Он присмотрелся к лицу незнакомца: обычный юноша в странной одежде.

— А ну прочь от нашей жертвы! — услышал царевич женский голос.

Он повернул голову — глаза серого волка с трудом могли различить облик незнакомки.

— Кто ты? — спросил Иван.

— Это неважно. Что ты с ним сделал? Отойди! — незнакомка бесцеремонно оттолкнула царевича и похлопала Славу по плечу. — Эй, проснись! Ты нам еще нужен.

— Простите ее. Моя сестра немного груба, — раздался второй голос.

— Вас двое? — спросил Иван, видя лишь размытые силуэты. Волку приходилось косить глаза, чтобы царевич мог увидеть хоть что-то.

— А что, не видишь? — Юда взглянула на него и рассмеялась. — Какой-то ходячий безглазый труп. Что ты тут забыл?

— Следи за языком, — сказал Иван, — ты разговариваешь с царевичем.

— Да-да. Знавала я ваших царевичей. Все вы одинаковые: проезжаете мимо, молоко моей козы пьете, на моей перине спите, а в жены не берете. Ну вас, царевичи, — Юда показала ему язык.

— Как вас зовут? — спросила Вила.

— Иван-царевич. Это мой друг, серый волк.

— Я помогу вам встать…

— Куда пошла? Сначала с жертвой разберемся, а потом уже будешь про царевича думать.

— Отстань! Дай мне хоть раз сделать все правильно! — прикрикнула Вила.

— Уф-ф…

Иван ощутил слабое прикосновение к руке и поднялся.

— Спасибо, девочка. Теперь расскажи мне, как тебя зовут и что здесь происходит.

— Меня зовут…

— Заткнись! Нечего чужакам свои имена называть. Забыла, о чем нам мать рассказывала? Слова, как воробьи, вылетят — не воротишь!

— Иногда я тебя ненавижу! — Иван услышал звук удара — Вила пихнула сестру в плечо. — Меня зовут Вила. А ее — Юда.

— Зараза!

— Мы… мы страдаем от проклятия, и этот юноша должен помочь нам освободиться от него, — сказала Вила. — Только он сбежал.

— Расскажи мне о проклятии, — сказал Иван. — Я много знаю об этом. Сам не раз бывал покрыт дурными словами.

— Об этом так просто не расскажешь, — сказала Вила.

Послышался коварный смех Юды.

— Такое лучше показывать, — сказала она, взяв Ивана за руку. То же самое сделала Вила.

— Постарайтесь ни о чем не думать и сосредоточиться на ошушениях. Мы покажем вам то, что изменило нашу жизнь.

* * *

Поляна пропавших детей снаружи казалась обычной: колосья пшеницы не доставали Домовому и Водяному выше груди. Но стоило им зайти внутрь, как туман поглотил все вокруг: не было видно ни душ детей, ни блуждающих огней, ни выхода.

— Водяной, я своих ног не вижу! — от испуга голос Домового взметнулся вверх. — Давай вернемся!

— Я же сказал, что проведу тебя! — раздраженно возразил Водяной, сжимая руку друга. — Доверься мне и иди следом. Не отпускай руку. Понял?

— Понял…

Они шли по земле, холодящей ноги. Даже обувь не спасала Домового, а когда его взгляд выхватывал голую спину Водяного, по его телу пробегали мурашки.

Водяной же холод ощущал не так сильно, как ускоренное сердцебиение. Он не показывал страха, но внутри поляны у него появились странные ощущения. Страх стал настолько ощутимым, что даже не любопытный разум Водяного начал строить догадки.

Смогут ли они выбраться отсюда? Сколько времени они уже ходят здесь? И зачем он вообще пошел через эту поляну…

— Сынок, — Водяной услышал нежный голос и в нерешительности остановился. — Сынок, это ты! Я так рада, что нашла тебя!

— Ты это слышишь? — спросил он.

— Что?

— Голос. Женский… ну?

— Нет…

Водяной напрягся, понимая, что зачарованное место играет с ним, и ему это не нравилось. Он повел Домового, не разбирая направления, но туман все сгущался, пока кожу на руках не начало покалывать. Так, словно ее кусали рыбы. Но откуда здесь рыбы?..

— Сынок… не уходи от меня. Ты должен показаться своей матушке во всей красе! — Водяной почувствовал, как его схватили за волосы и сильно дернули.

Он сжал зубы, чтобы не издать ни звука. Почему-то он был уверен, что если сейчас он сломается — их обоих сожрут.

— Домка, — голос Лешего заставил Домового вскрикнуть от неожиданности, — Домка, сколько еще ты будешь слоняться, где попало? Немедленно иди ко мне, я выпорю тебя!

И его ударило по ногам, словно палкой. Так повторялось несколько раз, пока Домовой не упал на колени, потянув Водяного за собой.

— Я больше не могу, — проскулил он. — Давай побежим назад!

— Нет! Мы пройдем. Мы дойдем! — Водяной вцепился в землю, чувствуя, как она забивается под ногти.

Что-то из тумана охотилось на них. Что-то более зловещее, чем обычные блуждающие огни. Водяной поднял взгляд и увидел красные горящие глаза. В следующую секунду невидимая мощь потянула их в разные стороны.

— Я держу! — крикнул Водяной, цепляясь за запястья Домового.

— Не отпускай меня! — крикнул тот в ответ, захлебываясь в слезах.

Боль была настолько сильной, что мальчики поняли: если они не бросят друг друга, их руки оторвутся от тел.

* * *

Вурдалак прилетел на крышу замка и, обернувшись в человекоподобную форму, сел на лавочку. Кости скрипели, спина не разгибалась, а сердце, и без того испещренное шрамами, болело и ныло. Он постучал себя кулаком по груди, кашлянул и сказал: