Онлайн книга «Великолепная Лоуренс»
|
Стилпоезд пришел к месту назначения спустя неполных три часа пути. Еще вчера это казалось невозможным. На перроне под открытым небом железного гиганта встречают представители прессы, чиновник и два десятка рабочих. Эти люди улыбаются. Стилпоезд совершил окончательную остановку, и грузовые машины сразу приступили к погрузке в грузовые вагоны тяжелых цистерн, а рабочие закрепляют их. По-своему красивое, восхитительное зрелище. — Невероятно, мистер Гроуз, — восхищается чиновник, своими пухлыми пальцами указав на записи в своем блокноте. — Такая скорость. Невероятно! В особняке на Северо-западной, шесть тихо. — Джон? — тихонько позвала я, когда вошла в гостиную. Мужчина обернулся ко мне. Спокойный взгляд серых глаз стал подозрительным. Облокачиваюсь плечом к дверному косяку, сложив руки на груди. — Я хочу поговорить с тобой. — О чем? — О том, что произошло сегодня в Илсити… — Ты о поцелуе? — прямо спросил меня Джон. — Позади уже месяцы, а между нами все еще что-то происходит. Все это слишком затянулось, и… Мы должны с этим разобраться. Мужчина неторопливо приблизился к граммофону с большой широкой трубой, выбрал пластинку. Когда возникла спокойная красивая музыка, Хэнтон приблизился ко мне и протянул ладонь. — Джон, я не умею танцевать, — в замешательстве говорю я. — Я знаю. Музыка стала ярче. У мужчины очень уверенный вид. Когда моя ладонь легла в его, а другая рука мужчины опустилась мне на талию, Джон посмотрел мне в глаза. — Три шага назад и один вправо, — объяснил он, и сразу двинулся на меня. Движения скользящие, плавные. — Три шага назад и один вправо… Я постоянно смотрю себе под ноги, остерегаясь наступить на его. Это не помогло. Когда наступила мужчине на ногу, сразу расцепила руки и отошла в сторону. — Я предупреждала тебя, — оправдываюсь я. — Все в порядке, — сказал Джон. Опять протягивает мне ладонь. — Первая неудача — еще не повод бросить все… Смотрю на него, он смотрит на меня. Робко делаю шаг вперед. Моя ладонь снова в его руке. — Шаг шире и чуть быстрее, — сказал он. Я всегда остерегалась танцев, потому что чудилось, будто выгляжу глупо, силясь повторить неестественные в привычной жизни движения. Все казалось сложным и непонятным. Я чувствовала себя неуклюжей… Сейчас я тоже чувствую себя неуклюжей. А вот выгляжу я глупо или нет — об этом даже не думаю. Мне нравится танцевать с Джоном Хэнтоном… Это если быть честной. Между тем зазвучали низкие ноты, своего рода акцент композиции. — Когда эпизод повторится — кружись. — Что? — возразила я. — Нет! — Только один поворот. Три шага назад и один в сторону, назад и в сторону. Эта комбинация повторяется снова и снова, пока не наступает момент сделать оборот вокруг своей оси. И в миг, когда я возвращаюсь к его рукам, мы неизбежно сталкиваемся нос к носу. Дыхание только на мгновение становится единым. Смотрю на Джона. Всматриваюсь в сталь его серых глаз. Ощущаю запах его парфюма. Из глубин моего сознания вдруг поднялись воспоминания о нас… «Меня зовут Виктория». «Джон». Три шага назад — один в сторону. Поворот, и возвращаюсь к его рукам. «В юности я искал собственный путь, — как далекое эхо в сознании возник голос Джона. — Обстоятельства привели меня на ферму. Это был суровый и самый полезный урок, который могла преподнести мне жизнь». Три шага назад — один в сторону. Я вспоминала лавину в Ханди. В момент столкновения в моем сознании пронеслась только одна мысль… «Джон». Три шага назад — один в сторону. «Любить тебя — сущее проклятие!». Три шага назад — один в сторону. «Джон Хэнтон, вы согласны взять на себя обязательство опекуна над Анной Стоун?», — как наяву, слышу сильный голос председательствующего. Три шага назад — один в сторону. «Да». Поворот. Я вернулась к его рукам. Я чувствую его дыхание. Когда мужчина склонился ко мне для решительного поцелуя, я сразу опустила подбородок. Отстранилась так, будто испугалась чего-то. В воздухе возникло напряжение. Пальцами касаюсь тяжелых век. Я не хочу поднимать взгляд на Джона. Я не хочу опять что-то увидеть в его глазах. Музыка становится тише. Это не композиция подходит к концу, это я отдаляюсь от источника звука. Мелодию виниловой пластики уже почти не слышно, но громче становится звучание другой… Я узнаю эту мелодию. Этому времени она не принадлежит. Поменялись ощущения. Больше нет этого давящего чувства в груди. Мне стало хорошо и комфортно. Я открыла глаза. Ударил яркий свет. Мне приходится щуриться на солнце. Перед глазами все плывет. Не вижу контуров. Не понимаю, где я. Слышу музыку и голоса людей. Звуки становятся громче. Для того чтобы чувства пришли в норму, потребовалось время. И теперь, когда я вижу… меня бросило в жар и сразу в холод. Стало трудно дышать. Над головой узкий розовый плакат: «Даниил и Виктория». Между именами изображены сцепленные обручальные кольца. Во мне будто перевернулась сама душа. — Выход невесты не сейчас! — на ходу говорит мне женщина в строгом черном платье. Улыбается. — Вернитесь в комнату невесты. Я не могу издать ни звука. Я как статуя, у которой живыми остаются только глаза, они мечутся от места к месту, с одного лица на другое. — Вика, вы меня слышите? На летней веранде очень красиво. Расставлены круглые столы, повсюду цветы, и я, в длинном свадебном платье, даже стою на лепестках белых и красных роз. Люди, что смотрят на меня сейчас, улыбаются. Большинства я совсем не узнаю. — С вами все в порядке? — беспокоится женщина в черном. Она, судя по всему, организатор этой свадьбы. Возникло тяжелое давящее чувство. — Я успела забыть… — сдавленно изрекла я. Едва сдерживаю слезы. — Простите, что? Я успела забыть, как может выглядеть современное компактное фотооборудование в руках фотографа. За столько времени я забыла, какими могут быть люди, не стесненные обязательствами этикета: это заметно по их улыбкам, по их словам и прикосновениям. |