Книга Все ее страхи, страница 42 – Питер Свенсон

Билл встал:

– Кто желает на дорожку?

Миссис Андерби с готовностью подняла руку, но тут включилась Кэрол:

– Билл, думаю, у молодых людей свои планы на ужин.

Алан вопросительно посмотрел на Кейт.

– Думаю, что два мартини – это мой предел, – сказала она, и все засмеялись. А она пыталась понять, не заплетался ли у нее язык.

Кэрол проводила Алана и Кейт к входной двери, а Билл тем временем готовил напиток для миссис Андерби.

– Мне жаль, что пришлось прервать разговор об Одри Маршалл. Боюсь, Лайла и так не будет спать несколько дней, – пояснила она. – Кейт, я лично общалась с управляющим, а также с Бобом, Санибелом и с, как его, новеньким?..

– Оскар, – подсказал Алан.

– И с Оскаром. В ближайшие месяцы привратники будут начеку.

Алан и Кейт остались в коридоре одни – Кэрол настаивала, чтобы они погуляли и возвращались, может быть, даже на ужин. С минуту они стояли неподвижно, глядя друг на друга. Пауза в разговоре позволила Кейт осознать, к чему привели два мартини – стены приобрели причудливую форму, как будто они были под водой.

– Думаю, мне надо поесть, – пролепетала она.

– Это большие порции мартини, – улыбнулся Алан.

– Сколько ты выпил?

– Два, но я профессионал.

– Ага, полагаю, что я любитель.

– Я не силен в кулинарии, – признался Алан, – но хорошо готовлю завтраки. Могу состряпать тебе омлет.

– Звучит мило.

На кухне Алана, так же как и на кухне Кейт, стоял стол с поверхностью, отделанной гранитом. Она сидела и наблюдала, как он готовит омлет. Он предложил ей вина, но она попросила воды. Он уже взбил яйца, нарезал сыр «Ярлсберг» ^[24].

– Извини, у меня нет овощей, – огорчился он.

– Я тебя умоляю! С удовольствием поем сыра.

– Могу еще поджарить тост, если хочешь.

– Да, пожалуйста. Могу и сама приготовить, если покажешь, где хлеб.

Пока Кейт жарила тост, Алан пошел в гостиную и включил музыку, что-то джазовое, смутно знакомое. Саксофон-тенор, фортепиано, ударные. Он вернулся и принялся за омлет, бросив большой кусок масла на горячую поверхность сковороды. Лицо было сосредоточенным, как у мальчика, склонившегося над орфографическим тестом в школе. Именно в тот момент она решила непременно переспать с этим парнем.

После Джорджа Дэниэлза она ни с кем не была. Уже больше пяти лет. Она ужаснулась при мысли о сексе, но понимала, что это нужно сделать. Она не собиралась избегать интимных связей лишь потому, что имела близость с человеком, пытавшимся ее убить. Однако надо выбрать подходящее время. Важно не ошибиться – ни в человеке, ни в моменте, – чтобы не усугубить психологическую травму. И вот он наступил – тот самый идеальный момент. Она пьяна и находится в другой стране. Если вдруг захочется уйти, далеко бежать не придется, ибо ее квартира в этом же доме. И ее тянуло к Алану, а его, кажется, влекло к ней. И несмотря на его некоторую странность – одержимость Одри, например, – он казался добрым. И она сказала себе, что время пришло.

В ожидании чего-то волшебного Кейт потеряла аппетит. Тем не менее, пока они говорили о Кэрол и Билле, она съела свой омлет и тост с маслом. Алан рассказал, что Билл в свое время возглавлял крупную авиакомпанию, поэтому у семьи была возможность проводить зимы на Палм-Бич ^[25]. У них был один сын, покончивший с собой двадцать лет назад.

– Откуда ты все это знаешь? – удивилась Кейт.

– Куинн, моя бывшая девушка, рассказала. Мы выпивали с ними – точно так же, как и сегодня, кстати, – и Куинн, очевидно, прошла тест, а я нет. Кэрол и Куинн стали почти подружками. Ну, как-то они играли в гольф, затем обедали, а меня не пригласили.

– Ты играешь в гольф?

– Нет.

– Почему же ты считаешь, что произвел плохое впечатление?

– Я сделал замечание, что на Бери-стрит не нужен швейцар. Что-то вроде того. И мне прочитали целую лекцию. Кроме того, я не уверен, что они в восторге от моего носа.

– Ты серьезно? Правда? – изумилась Кейт.

– Нет, не совсем. Я имею в виду, что я еврей.

– А-а-а.

– Ты знала, что я еврей?

– Нет, я даже не думала об этом.

– Возможно, я параноик, но я весь вечер просидел не переставая думать, что они видели исключительно уродливого еврея с прекрасной девушкой и гадали, как же я попал в их дом. Вероятно, такие же мысли посещали их и сегодня вечером.

– Согласна, ты параноик.

Алан засмеялся.

– То, что я параноик, – это понятно. Но интересно, они тоже такого мнения?

– А я не считаю тебя некрасивым, – призналась Кейт. – Нисколечко.

Они убрали посуду, и Кейт не отказалась от бокала белого вина. После еды она практически протрезвела, и ей снова захотелось вернуть то ощущение легкости и игривости, которое она испытывала ранее. Когда кухня была убрана, Алан пошел в гостиную поставить новую запись, и Кейт последовала за ним. Начала играть музыка – снова джаз, но на этот раз женский вокал, – и Кейт поставила бокал на столик. Алан тоже отставил свой бокал и после некоторых раздумий обнял Кейт и поцеловал. Девушка слегка напряглась, но затем расслабилась и приоткрыла губы. Кончики их языков коснулись, и ноги Кейт ослабели. Она немного отодвинулась.

– Что-то не так? – заглянул ей в глаза Алан.

– Давно не занималась этим.

– Ладно.

– И на то есть причина. Это тянется из прошлого.

– Хорошо. Мы можем поговорить, если хочешь.

– Нет, не хочу. Я просто опасаюсь, что ты можешь испугаться, заметив во мне некоторые странности.

Алан улыбнулся.

– Спасибо, что дала знать. – Его голос казался немножко охрипшим. – Предупрежден – значит вооружен.

Они еще поцеловались, стоя возле проигрывателя. Кейт узнала одну из песен, «Околдована, взволнована и смущена» ^[26]. Эта старая мелодия перенесла ее в другую эпоху. Как будто все было давным-давно. Песня помогла ей почувствовать себя другим человеком – без страхов, способным испытать новую любовь и страсть.

– Ты хочешь? – спросил Алан.

– Остаться?

– Да.

– Ага.