Книга Обольщение ангела, страница 16 – Патриция Грассо

– Закрой свой ротик, – смеясь, сказал он ей. – А то ты словно приглашаешь туда мой язык.

Не стоило так говорить с неискушенной девицей. Гордон понял это сразу, но слова уже слетели у него с губ.

– Иди ты к черту! – огрызнулась Роб и повернулась, намереваясь опять подняться в спальню.

Мягко, но уверенно Гордон схватил ее за локоть и остановил.

– Извини, пожалуйста, – сказал он.

По его тону было ясно, что он сказал это искренне. Роберта посмотрела на него, не зная, вернуться к себе или все же остаться. Не сказав больше ни слова, Гордон взял у нее плащ и накинул ей на плечи.

– Пусти, я сама, – запротестовала она, отталкивая его руки, когда он начал застегивать плащ.

Гордон с минуту смотрел на нее, потом протянул правую руку и мягко обхватил ее подбородок. И терпеливо ждал, пока она поднимет на него свои обольстительные изумрудные глаза.

– Дай мне шанс, ангел, – сказал он. – Пожалуйста.

Это еще одно «пожалуйста» обезоружило Роберту. Она расслабилась, и выражение лица ее смягчилось. С едва заметной улыбкой, тронувшей ее губы, она произнесла:

– Должно быть, я многим обязана тебе за то, что ты убил когда-то чудовище под моей кроватью.

– Выручить прекрасную даму из беды – уже награда, – сказал Гордон с ответной, немыслимо обаятельной улыбкой.

Роберта почувствовала вдруг, что вся заливается краской от этого простенького комплимента. Когда же он предложил ей руку, она, поколебавшись на мгновение, приняла ее.

– Один шанс, милорд, еще не означает, что победа за вами, – предупредила она, хотя улыбка все еще играла на ее губах.

– Вы неправильно употребляете слова, миледи, – упрекнул ее Гордон, ведя из дома во двор. – Победа бывает в битве, в сражении, я же преследую более благородные цели.

Роберта склонила голову:

– Согласна, я ошиблась, милорд.

– Я восхищен вами, – сказал Гордон. – Умение признавать свою неправоту – редкое и ценное качество.

– А сами вы им не обладаете?

– Боюсь, что нет, – сказал Гордон. Его чистосердечное признание заставило Роберту рассмеяться, и звонкий, мелодичный звук этого смеха напомнил ему ангелоподобную девочку, на которой он женился десять лет назад.

– Я поеду по-мужски, а не в дамском седле? – воскликнула Роберта, увидев коня, которого он оседлал для нее. – Знаешь, я уже год не чувствовала под собой коня.

Черт побери, подумал Гордон, ощутив, как возбуждение всколыхнулось в нем. Неужели эта девушка не понимает, как двусмысленно звучат ее слова? Была ли она в восемнадцать лет действительно столь наивной или просто дразнит его так же умело, как Лавиния?

Взяв ее за талию, он помог ей подняться в седло. Рука его нечаянно скользнула по ее левой ноге, и он ощутил под подолом какой-то твердый предмет.

Он приподнял край ее юбки и увидел прикрепленный к подвязке короткий кинжал в ножнах с изображением чертополоха . «Последнее средство» хайлендца, как они называли это оружие в родном краю. Искусным ударом такого кинжала можно было сразить наповал медведя.

– На всякий случай, – сказала Роберта, ничуть не смутившись.

– Я свой ношу за голенищем сапога, – ответил Гордон. – Однако, – иронически продолжал он, – хоть ты и усвоила манеры английской леди, привычки выдают жительницу Хайленда.

– Старые привычки умирают с трудом, – ответила Роберта. – И тем не менее я добьюсь расторжения брака.

– Только не бейся об заклад на все семейное состояние, – ответил Гордон, пришпорив своего коня.

– Что это значит?

Он обратил к ней торжествующую улыбку:

– Это значит, что у меня еще впереди три месяца, чтобы заставить тебя передумать.

Начало зимы было очень мягким. Утро выглядело так, словно приближалась Пасха, а не Новый год. Небо было ярко-синим, и под слепящим солнцем снег, выпавший двумя днями раньше, быстро таял. Этот по-весеннему теплый день убаюкивал и пробуждал ложные надежды, суровая зима казалась еще очень далекой, как Новый Свет за морями.

Повернув лошадей на северо-восток, Гордон и Роберта поехали неторопливым шагом вдоль берега Темзы на северо-восток, к центру Лондона.

– Неужели мой приезд в Англию сильно обеспокоил тебя? – спросил Гордон. – Ты выглядишь так, словно не смыкала глаз всю ночь.

– Я спала как убитая, – солгала Роберта, бросив на него взгляд из-под густых ресниц. Признаться, что его приезд так всполошил ее, значило доставить ему удовольствие, а этого она вовсе не хотела.

– Неужели? А почему у тебя темные круги под глазами?

– Для красоты.

– Понятно… А знаешь, здесь должны быть отличные лавки, – заметил Гордон. – Возможно, я и куплю тебе ту давно обещанную куклу.

Роберта повернула голову я смерила его ледяным взглядом.

– Ты опоздал на десять лет.

– Лучше поздно, чем никогда, – сказал он, сияя ослепительной улыбкой, как солнце в зимний день.

– Забудьте о ней, милорд. – Роберта сосредоточила свой взгляд на дороге впереди, словно это была самая интересная вещь на свете.

– Но я хочу исправиться.

– В этом нет необходимости.

– А я говорю, есть.

Нет, право, спорить с ним было все равно, что с каменной стеной.

И вдруг Роберта вспомнила о своем рубине. Исподтишка бросив на Гордона взгляд, проверив, не наблюдает ли он за ней, она заглянула под свой плащ. К ее большому удивлению, рубин был таким же ярко-красным, как в тот момент, когда она его получила. Видимо, тут какая-то ошибка! Ведь она ехала рядом с человеком, который собирался сломать ей жизнь. Она опять, уже не таясь, взглянула на рубин, чтобы знать наверняка.

– Что ты делаешь? – удивленно спросил Гордон. – Проверяешь, на месте ли твои грудки?

Роберта не стала обижаться на его скабрезную шутку, а постаралась побольнее в ответ срезать его самого.

– Каждый в Хайленде знает, что Кэмпбелы рождаются разбойниками, – сказала она, подняв свои черные брови. – Я лишь хотела убедиться, что ты не украл их.

Гордон криво улыбнулся и возразил:

– Нет необходимости красть то, что и так мне принадлежит, ангел.

– Я тебе не принадлежу, – раздраженно бросила Роберта.

– Муж – господин и хозяин своей жены, – сказал Гордон. – И чем скорее ты усвоишь этот факт, тем счастливее будет наша супружеская жизнь.

– Мы с тобой не поддерживаем отношений мужа и жены, – напомнила ему Роберта. – Помнишь, ты поклялся, что будешь вести себя так, словно мы просто помолвлены в детстве.

– А ты обещала не демонстрировать враждебность.