Книга Мера ноль, страница 13 – Александр Изотов

– В каждом жителе видно его меру. Я вижу в Торбуне его третье жало, в Кроммале второе жало. В моем учителе пятое жало. Я даже вижу личный путь, и у тебя откуда-то его зачатки.

– Та-а-ак, – протянул я, – Личный путь…

– Потом, – отмахнулся Старый, – Так вот, закрыться от меня может только более сильный. Шестое жало, например. Или… – знахарь чуть понизил голос, – …третья мера.

Тут у меня подпрыгнули брови. Сюрпризы еще не закончились. А в этом мире, получается, звери-то и сами не в лучшем положении. Значит, и над ними начальники есть.

– Так есть еще и третья мера? – взволнованно спросил я.

– Тише ты, – Старый замахнулся посохом, – Конечно, есть. Это человек.

Тут я не то, чтобы удивился. Названия сословий в этом Регнуме были чудными, оставалось только принять это. Я теперь просто понял, почему Торбун и остальные звери тогда так разозлились на меня. Им самим, кажется, до человека, как до луны, а тут какой-то ноль о себе заявил.

– Хорошо. А вот челов… – начал было я, но посох снова взметнулся вверх, и я замолчал.

– Здесь опасны такие разговоры, – предупредил Старый, – Потом.

Я поджал губы. Это, наверное, вообще самый важный вопрос, который я хотел задать. Мне, конечно, еще очень хотелось узнать, кто такие Абсолют и тринадцатый, но я решил с этим повременить. Лучше подожду, когда очнется моя спутница в голове. Надеюсь, она все же очнется.

– Что значит, ты не видишь меня, мастер четвертое жало? – наконец решил я хотя бы с чего-то начать разговор, – Как же вы поняли, что я ноль.

– Меру видят все, – словно ребенку, сказал седой, – Все знают, что, начиная с первой, в каждой мере есть семь ступеней. Все чувствуют, когда кто-то сильнее. Но даже у нулей разная сила духа, и об этом мало кто знает.

Я устало потер лоб. Много, очень много информации.

– Ты достаточно окреп, чтобы биться? – вдруг спросил Старый.

– Что? – беспомощно спросил я, – Биться – в смысле, драться?

– Да, – знахарь прошел на другую сторону площадки и аккуратно отставил посох к одной из тренировочных стоек, – В бою постигается истинная сила противника, это закон Неба.

Вот неймется этому старику. На дворе ночь, спать надо.

– Я… не знаю, – сказал я, пытаясь двигать плечами.

Боли практически не было, только слабость, и неприятные тянущие ощущения в груди. Видимо, там все зажило, но новые ткани были непривычны к движениям. Так и порвать можно.

– Рана зажила, если ты об этом беспокоишься, – сказал Старый, – Выходи, Ноль. Мне нужно увидеть тебя.

Он стянул с себя тунику и серую хламиду, оставшись в одних штанах. Я не ожидал увидеть под одеждой крепко сбитое, подкачанное тело. Он не был таким огромным и внушительным, как Торбун и его воины. Скорее, Старый был жилистым, как породистая гончая собака.

Я понял, что он вполне серьезно вызывает меня на поединок, и сказал:

– Да, мастер зверь.

Я вышел на арену. Встал напротив седого и стал разминаться, будто заправский рукопашник. Покрутил ногами, уперев носки в пол, осторожно поднял и опустил руки. В принципе, за полторы недели все действительно будто зажило.

Даже ребра, как я боялся, не отдавали никакой боли. Я обхватил себя руками, чуть нажал. Нет, точно не сломаны. Я начал размахивать руками уже увереннее.

– Как бы не помять, – усмехнулся я, вставая в боксерскую боевую стойку.

– Дерзкий ноль, – Старый покачал головой.

И метнулся ко мне. Я едва успел поставить блок, но он уже поднырнул к моему животу и, подхватив под бедра, просто толкнул таранным ударом. Я не успел зацепиться за его спину и почувствовал, что лечу.

Удар! Я успел сгруппироваться, но все равно удар спиной о землю выбил воздух из легких, и я, мигом перекатившись на корточки, закашлялся.

Старый не дал мне передышки и снова прыгнул. Я перекатом ушел в сторону, попытался вскочить, но непривычное тело завалилось, и я запрыгал, пытаясь поймать равновесие.

Мигом прилетел удар кулаком в живот. Я едва успел повернуться, опустить локоть, но все равно получилось очень ощутимо. Все же мне удалось выкинуть другую руку, и я основанием ладони заехал Старому в ухо.

– А-а-а, – вырвалось у меня, когда я отпрыгнул, схватившись рукой за живот.

Знахарь стоял, даже не тронув ухо, куда я ударил. Он хоть почувствовал?

– Неплохо, – улыбнулся он.

– Моя очередь! – сказал я и метнулся вперед.

Я сделал небольшую раскачку вправо-влево, пытаясь обмануть, наметил удар снизу, и послал кулак ему в лицо. Старый небрежно шлепнул по обеим моим рукам, демонстрируя отличную реакцию, и резко приблизился, толкнув плечом в грудь.

– Х-ха! – с силой выдохнул Старый.

Вдобавок его лоб проехался по моей челюсти, я не успел толком отдернуть голову. Но я начал движение назад, и это оказалось моей ошибкой. Его толчок плечом добавил мне скорости, и мой дрищ-проповедник пролетел над ареной нехилые полтора метра.

Новый удар об землю, я перекатился, и влетел спиной в столб. Приложившись затылком о тренировочную стойку, я выругался. Неужели старик может так сильно толкнуть?

– Драная просва! – вырвалось у меня, а потом я закрыл рот ладонью. Сам же себя и обзываю.

Старый засмеялся, выпрямившись и сложив руки на груди.

– Кажется, ты уже начал понимать.

– А неплохо! – раздался третий голос.

Я повернул голову. Торбун-десятник в одних штанах стоял возле одной из стоек, прислонившись плечом, и посмеивался.

– Не зря я тебя пожалел тогда. Быть может, я впервые в жизни увижу, как ноль перескочит в первую меру, а, Старый?

– Бывало и такое, – кивнул знахарь, потом указал мне за спину, – Бери оружие.

У меня екнуло сердце. Ну, нафига оружие-то? Полторы недели меня выхаживать, и потом насадить на клинок ради того, чтобы что-то там увидеть во мне?

Я обернулся и облегченно выдохнул. За тренировочным столбом обнаружилась вертикальная стойка, и к ней были прислонены… деревянные мечи. Самых разных размеров, под любую руку.

Встав, я отряхнулся, потер затылок, и направился к стойке. Обилие разных плетеных рукоятей сначала обескуражило, но потом я все же нашел палку, которая мне подходила. Действительно, как меч. Длинная часть, уже изрядно побитая, изображает клинок, а короткая плетеная, с небольшой гардой – рукоять.

– Ха-ха-ха, – засмеялся Старый, – Торбун, любимый меч твоего сына.

Десятник что-то весело ему ответил, а я едва не залился краской. Надеюсь, сыну Торбуна лет двадцать.

Я повернулся. Десятник как раз в этот момент с другой стойки взял меч, чуть больше моего, и кинул его Старому. Знахарь ловко перехватил его и сделал пару круговых движений, держа двумя руками. Красиво, ну прямо самурай. А шашку казацкую ты видел, а?