Онлайн книга «Мера ноль»
|
Я оглянулся на каменного скорпиона. Нет, это не он. Статуя как-бы потухла, отключила эмоциональный фон, и теперь ощущалась просто камнем. Взгляд шел откуда-то сверху. Неужели с неба? Я попытался себя успокоить, что это могут наблюдать из деревни. Мало ли, вдруг кому-то не нравится, что столько возни с обычным Нулем. – Охренеть просто, – стуча зубами от холода, выдавил я, но удивляться больше не стал. Сначала надо собрать информацию. Я не знал многого, и от того все казалось таким странным. Насколько я понял, меня будут учить. Покручусь здесь недолго, и отправлюсь искать своего тринадцатого. Пока что я чувствовал, что еще успеваю. Раз моя душа при мне, значит, точно еще никуда не опоздал. Затем я, чтобы согреться, трусцой припустил следом за Старым, который отошел уже на приличное расстояние. *** Мне снился сон. Никаких Абсолютов, невидимых страшных сущностей, никаких воинов-скорпионов. Только я и моя семья. Мы отдыхали в нашем, самом обычном, мире. Гуляли по парку, катались на аттракционах, сидели в кафешках. Я, Лиза и маленькая Эльза. Как смеялась моя жена, это было мое «лизанутое» царство. И я был счастлив, как никогда. И почему-то даже ощущение того, что все это прощальная прогулка, не портило сон. Лиза всю дорогу говорила мне, что я справлюсь, что они всегда будут со мной. А я просил ее замолчать, и не понимал, что за ерунду она говорит. – Марк, только сильно не скучай, ладно? Мне очень плохо, если так будет, – просила Лиза, нежно обнимая и заглядывая в глаза. Эльза же не отлипала от меня, капризничала, хотела на руки, и я был этому рад. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться. Я засыпал с женой в обнимку, в нашей спальне, уже после того, как уложили неугомонную Эльзу. Лиза чуть поплакала, сказав, что это последняя наша ночь, а я успокаивал ее, пытался выгнать из ее головы этот бред. Я чувствовал ее тепло, ее губы, ее руки, и уткнулся носом в ее волосы. Мне было хорошо… – Мне так хорошо, – сказала Лиза и поерзала головой на моей груди. Я напрягся. Сказала чужим голосом. Не своим. И тут я проснулся…. На том самом лежаке, на котором я засыпал этой ночью, я лежал не один. Рядом, на моем плече, покоилась копна каштановых волос, ласковая рука елозила по моей груди, теребя завязки бинтов. На моих тощих ногах лежала нога. Красивая нога. И были мы с ней в чем мать родила, я отлично видел гитарные изгибы женского тела. – Ты кто? – только и спросил я. – Адрианна, – ко мне повернулись чистые карие глаза, – можешь звать Адри. – А что ты тут делаешь, Адри? Она даже смутилась. Я заметил, как она слегка покраснела, а потом улыбнулась: – Мастер четвертое жало, конечно, говорил, что ты со странностями. Но ночью я этого не заметила. Адрианна погладила мой живот, рука поехала вниз… – Погоди, погоди, – я схватил ее руку, – В смысле ночью? А мы что, это самое… – Я бы даже сказала, этой ночью было самое то! Я не ожидала этого от такого худенького, тем более, нуля. Да ты еще и ранен был, говорят. Я почувствовал, что сейчас покраснею. – Ты, наверное, и не помнишь, но я грела тебя все полторы недели, что ты лежал в забытье, – совершенно беззаботно сказала Адрианна, убирая непослушную прядь с лица. Услышав это, я только вытянул губы уточкой от удивления. Да все даже еще хлеще, чем я представлял. – Так… я… а… – я немного опешил от этого, и не мог подобрать слов. Вообще-то я всегда считал себя верным мужем, и дело было даже не в каких-то принципах. Мне не нужна была другая, и я не задумывался о левых похождениях от слова «вообще». А сейчас меня разрывали совсем уж противоречивые чувства… Что было в бреду, уже не изменить, но сейчас я вполне мог за себя отвечать. – А зачем все это? – наконец спросил я, взяв себя в руки. – Таково повеление старейшины, – пожав плечами, сказала Адри, – Сначала тебе было нужно тепло, а потом… ну… а кто такая Лиза? Я вздохнул, и свободной рукой потер лицо. Остатки сна как-то совсем уж улетучились, и я глянул на маленькие окошки под потолком. Судя по углу солнечного света, время было уже позднее. – Это моя жена, – сказал я, и сглотнул подкативший ком. Адри чуть отстранилась, заглядывая мне в глаза. – А где она? Почему ты с ней прощался? Я понял, как мне до этого нужно было высказаться хоть кому-то о том, что произошло со мной и моей семьей. Мне просто не хватало сочувствующих глаз, кому бы я мог хоть о чем-то рассказать, хоть самую малость. Понятно, что эта Адри, скорее всего, расскажет все старейшине. Но это и не было такой важной информацией, уж в этом-то мире этим никто воспользоваться не сможет. – Она погибла, – выдохнул я обреченно. Я впервые это сказал, и даже стало немного легче. По щеке покатилась слеза, и Адри забрала ее большим пальцем. – А как тебя зовут? По-настоящему? Я, как обычно, хотел сказать, что не помню, как вдруг…А ведь во сне жена назвала меня Марком. – Марк… – осторожно сказал я и почувствовал, что раньше много раз говорил это. – Я не знала про твою жену, Марк, – сказала она, положив мне голову на плечо, – И ты был в бреду все время. Вот бы меня так любили, – она вздохнула. – Ну, такую красоту… – начал было я, и осекся. Насколько нормально лежать голышом с девушкой после ночного секса, и успокаивать ее, что у нее еще все впереди. Правда, насколько я помню свои молодые похождения, еще когда не знал Лизу, по утрам я особо не болтал со случайными подружками. Они и сами старались поскорее уйти, ведь лишние слова – лишние обязательства. Адри молчала, чуть сильнее прижавшись, и я непроизвольно обнял ее покрепче. В голове всплыли подробности ночной прогулки со Старым, и его рассказы об этом месте. Как он тогда сказал? Инфериор, нижний мир Регнума. А еще о какой-то мере. Небо каждому определяет его меру. – Адри? – Да? – А ты какая мера? Она подняла голову и улыбнулась. – Госпожой можно меня не звать. – Да я серьезно. Я, знаешь ли, память потерял, пытаюсь все вспомнить. Просто необычно, что ты вот так просто… – я обвел рукой наше ложе, – …с нулем. – Ты же спас жизнь старейшине, – она округлила глаза, будто я глупость какую сказал, – Это честь – помочь сохранить тебе жизнь. Тут она чуть отвела взгляд в сторону, а потом показала на маленький подсвечник, приделанный к стене. Ночью этот светец, насколько помню, горел. |