Онлайн книга «Невеста Моцарта»
Я погладил её по щеке. Я влюблён в тебя, детка. Но я наступлю на горло этой песне. Я смогу. Я вырву глупое сердце из груди голыми руками, если для тебя так будет лучше. — А если надо будет снова её трахнуть? Трахнешь? — положила она свою маленькую ладошку в мою и заглянула в глаза. — Только если ты меня об этом попросишь, — улыбнулся я. — Ты играешь с огнём, детка. Не надо прощупывать границы дозволенного и проверять меня на прочность. — Так дай мне повод тебе верить! — выкрикнула Женька. — Пусти меня дальше своих границ сам! Дай нам шанс! — Я уже дал. Я тебя поцеловал. — М-н-н? Круто! — хмыкнула она. — Думаешь, это ничего не значит? — Думаю, тебе пора признаться, Моцарт. Я нужна тебе. Но совсем не за тем, чтобы оказаться при политике и власти, или в узком закрытом кругу недобитой интеллигенции, — Она выдержала многозначительную паузу. Я успел подумать обо всём за эти несколько секунд. В том числе и о том, что она куда умнее, чем кажется. Когда, наконец, она решилась: — Я нравлюсь тебе сама по себе. — Чёрт, ты меня раскусила, — лукаво улыбнулся я, прижав её тёплую ладошку к своей щеке. Но готов поклясться: что-то плескалось в глубине её ангельских глаз. Притворство? Коварство? Секрет, что она решила скрыть? — Именно в этом я и хотел тебе сегодня признаться, — не остался я в долгу и бессовестно соврал. — Врун! — толкнула она меня, скользнув по проступившей к вечеру щетине. Моя голова качнулась как от пощёчины. — Лжец звучит красивше. — А ещё красивее звучит: грёбаный ты болтун! Если бы тебе требовался депутатский мандат, ты мог бы просто заплатить. Барановский и без всякой женитьбы на мне устроил тебе такую головокружительную политическую карьеру, что президент разволновался бы в своём кресле. — Мог бы, но это так скучно. Сидеть на полу возле толчка с мелкой дерзкой пьяньчужкой куда веселее. — Чёрта с два я на это поведусь, Моцарт! — А что тебя убедит? — подтянул я её к себе. Она посмотрела на меня в упор. — Правда. — Хорошо. Правда в том, моя девочка, что чего бы я ни хотел, это ничего не изменит. Я буду решать бесконечные проблемы, свои или чужие. И дальше выбивать долги и зубы. А политика это, бизнес или банда — всё одно. Везде требуется железный кулак, информация и контроль. — И у тебя отлично это получается. Я бы сказала, что ты для этого создан. Но чего ты хочешь на самом деле? — Просто жить, — улыбнулся я и встал. — Бла-бла-бла, дорогой Моцарт, — отставив на пол стакан, она встала следом. — Ну и как тебе верить после этого? Как безоговорочно доверять, если ты ничего не рассказываешь? — Что ты хочешь знать, милая? — подхватил я её на руки. — Всё! — Всё — это ничего. Конкретнее. — Ты даже про Антона до сих пор мне ничего не рассказал, про вашего отца, хоть и обещал. — Раз обещал, расскажу. Но это долгий разговор, а сегодня уже поздно. — Нет, нет, нет! — завопила она, когда, сняв с себя эту маленькую обезьянку, я уложил её всё на ту же кровать. — Я хочу спать с тобой! — Ты же знаешь, спорить бесполезно, — закрыл я её одеялом по самое горло. — Сегодня ты спишь здесь. Она надулась. И отвернулась, когда я сел рядом. — Если Барановский узнает, что ты спишь с его женой, можешь забыть о политике, законодательной власти и парламенте. В какую бы палату ты ни собрался, дорога туда тебе будет заказана, — мстительно пробурчала она. А потом развернулась и села на кровати. — И знаешь зачем тебе звонит Сашка? Сказать, что будет, если она ему признается. Или сказать, что уже призналась. Муж не даёт ей развод пока она не родит и не оставит ему ребёнка. И тебя он, если узнает… — Что? — переспросил я, видя, как она задумалась. — Сотрёт в порошок? — Он же может? — мелькнула в её глазах тревога. — Он может попробовать, — равнодушно пожал я плечами. — Но, боюсь, он обязан мне стольким, что я мог бы трахнуть его самого и он не стал бы возражать. Блядь, мы серьёзно это обсуждаем? Я заглянул в её глаза. Чего же больше в них сейчас: тревоги или сомнений? Барановский проглотит измену жены и не подавится, не сомневайся во мне, детка. Он прекрасно знает, что его жена шлюшка. Но за то, как она сосёт и сношает его страпоном, он проглотит что угодно. Вот так выглядит правда. Ты такую правду хочешь? И чтобы я рассказывал её моей неиспорченной девчонке? Потом, когда-нибудь, может быть я тебе и поведаю, моя сладкая, что внутри семьи всё бывает совсем не так, как кажется со стороны. Что люди любят жаловаться, но при этом ничего в своей жизни десятилетиями не меняют. Что зависимые отношения — больные, но это не значит, что у них нет поклонников. Если есть палач, всегда будет и жертва. И что не приемлемо одному, другому — в кайф. Жизнь бесконечна в своём многообразии. — Я разберусь, — кивнул я. — Как всегда. Ложись. — Так одиноко без Перси, — вздохнула она. — Долго ещё он будет на случке? — На вязке. Нет. Скоро уже заберём. — Вот, даже у собаки есть секс, — снова надула она губы. — У всех есть секс. Кроме меня. — У меня тоже нет, если тебя это утешит, — улыбнулся я. Потянулся, чтобы её поцеловать, но она отвернулась. «Да не очень-то и хотелось, твою мать, Евгения Игоревна!» — хмыкнул я. — Спокойной ночи! — я хотел встать, но она повернулась. Одумалась? — Это правда будет так больно? Ах, мы снова об этом! — Ну ты сравни себя и меня. Это тот случай, когда размер имеет значение. — Покажи. — Так, всё, — выдохнул я и начал вставать. — Вечер откровений на сегодня закончен. — Я не шучу. Покажи, — потянула она за штаны. — Женя! Я тоже не шучу! — схватил я её за руки. — Не заставляй меня пожалеть и передумать. — О чём передумать? — замерла она. — О том, чтобы двигаться дальше, мой боевой хомячок. Спи. Утро вечера мудренее. — А ты куда? — сердито обняла она подушку. Согласилась, но не смирилась. — Не поверишь, но у меня сегодня ещё столько дел, — вздохнул я. И закрыл дверь. — Я тебя слушаю, — набрал я Александру на улице. Промозглый ветер пронимал до костей. Иван курил, стоя у машины: ждал указаний. Я ждал звонка. Посмотрел на часы и кивнул в сторону светящейся вывески бара: пока можно промочить горло в заведении, где меня никто не знает. Давненько я не ходил по чужим барам, но иногда так хотелось затеряться в толпе. |