Онлайн книга «Невеста Моцарта»
— Простите, — мягко отшила она очередного претендента скоротать с ней вечерок. «Ты подумай какая цаца, — возмутился я, — она ещё выбирает». И девица вроде как собралась в дамскую комнату, когда отвергнутый кавалер развернулся, с достоинством приняв своё фиаско, и радостно рявкнул: — Ёпть, Моцарт! — Бук! — крепко пожал я руку чуваку, что имел, может, и невзрачную внешность, но зато громкое имя Станислав Зуевский и держал лесоперерабатывающий завод. Правда прозвище своё получил не за «дерево». И не потому, что «бука». Не был он угрюм и нелюдим. А от японского «буккакэ». Ну, нравилось Стасику кончать бабе на лицо, что тут поделаешь. А вообще хороший он мужик. Мы обменивались ничего не значащими любезностями, пока краем глаза я наблюдал, как госпожа Абрамова, что вроде как собиралась попудрить носик, резко затормозила и заинтересовалась. Что и следовало доказать. И пусть я хотел подкатить сам, посмотреть, как она вот так же брезгливо скривится, а потом вдруг резко передумает, узнав кто я, но так тоже сойдёт. Так даже лучше. — Я слышал ты жениться собраться? — перекрикивал Бук певичку на сцене. — Так и есть, — пригласил я его за свой неизменный «столик хозяина». Познакомил с Андрюхой. И ждал: придётся проявить инициативу или госпожа Абрамова подойдёт сама. — Поверить не могу: Моцарт женится, — забыв про неё, брызгал слюной Бук. Но я не забыл. — Это твоя девчонка там мнётся? — унизительно поманил я её пальцем. И угадайте, что? Ха, она даже обрадовалась! — А, эта, — слегка смутился Зуевский. Не смущайся, Стасик, порешаю я с ней свои дела и возьмёшь реванш. Девица присела на краешек стула. Ля-ля, тополя… потёк разговор ни о чём. — Сергей, а вы правда хозяин этого отеля? — кокетничала она, когда я повёл её «на экскурсию». А чего тянуть? Она привлекательна, я — чертовски привлекателен. Классика. — Выбирайте, Иванночка, любой номер. Может, президентский люкс? — задержал я палец, прежде чем нажать кнопку этажа в лифте. — Да, — заливалась она неискренним смехом. Прелесть какая дурочка. Нет, ужас какая дура. Или ещё точнее — продуманная сука. Неужели и правда считает себя неотразимой, а меня — тупым ослом? Когда в тех шикарных апартаментах с неприлично огромной кроватью под номером «1221», что имели неприличную славу «для шлюх хозяина», хоть сам я пользовался ими крайне редко, мы оказались не одни, нервный смех её стал вполне искренним. Да и тот быстро иссяк. — И чем же так провинился господин Лёвин, что ему теперь от шести до девяти строго режима? — положил я перед нервно сглотнувшей девицей копию заявления, что она написала. — Всем! — гордо вскинула она подбородок. — Этот урод приковал меня наручниками к шесту, чтобы я не сбежала. У себя в квартире. — Шест для стриптиза? Каков подлец! — возмутился я и кивнул помощнику. В этот раз перед ней положили включённый диктофон. Комнату огласили весьма сочные ритмичные звуки. И её хриплый от вожделения голос под позвякивание наручников о шест, а, может, спинку кровати, умолял Артурчика не останавливаться. Ещё! Ещё! О! А! У!.. Я устал это слушать и выключил. И я был зол как никогда. Плевать мне на господина Лёвина, но однажды такая же продажная шлюшка, которую я спас, пожалел, поселил у себя, и к которой пальцем не притронулся, сбежала, а через неделю притащилась к ментам вся избитая и написала заявление об изнасиловании на меня. Привычная обида и горечь изжогой поднялись из глубины памяти. Пальцы сжались в кулаки, хрустнув костяшками. А, может, Элька, права: я не мог простить себя, а не её, потому что… — Я… Мне… — заблеяла госпожа Абрамова. — Да мне насрать что ты! — заорал я, сбрасывая всё со стола. — Обиделась из-за аварии и просранного контракта, решила помаять денет с сынка дипломата или тебя попросили, лживая ты дрянь. Я хочу знать, что ты делаешь здесь! — Они посадили моего брата в СИЗО, — заскулила она. — Нашли у него травку в машине… — Кто? — рявкнул я. — Прокуратура. Ильдар Саламович! — ушёл её голос в испуганный фальцет. — Он обещал, что брата отпустят, если я принесу на вас компромат… Она рыдала, кривя губы и заставляя меня поминутно отворачиваться. Хер бы в этот накрашенный рот да по самые гланды. — Какой компромат? — зло стукнул я ладонью по столу, прекращая этот потоп. — Он дал мне список вопросов, которые я должна вам задать во время секса, — она суетливо открыла сумочку, всхлипывая. И в том, что секс будет, вижу, даже не сомневалась. Достала телефон, потыкала в него трясущимися пальцами и протянула экраном ко мне. — Я записала, чтобы не забыть. Он хотел, чтобы я это сняла. Хотя бы звук. Ну надо же, усмехнулся я, и швырнул ей коробку с бумажными платками. А с огоньком эта королевишна собиралась со мной поебаться: Люблю ли я жёстко? Не против ли, если она будет орать? — А в задницу тебя можно отодрать? — улыбнулся я сально и кивнул своими парням, чтобы очистили помещение. — А орать с хером в глотке ты умеешь? Она уставилась на меня с ужасом. Да, сучка, несладко бы тебе сейчас пришлось, не будь у меня других планов. Не будь я влюблён, помолвлен, брезглив и в принципе в тебе не заинтересован. Я снова подозвал госпожу Абрамову пальцем. И она так выразительно посмотрела на ковёр у моих ног, словно слышать «на колени и соси» для неё не впервой. — Брата твоего завтра выпустят, — приобнял я её. И сказал на ухо вкрадчиво, даже мягко, воздержавшись от оскорблений: — Но, будь добра, постарайся, чтобы ему не пришлось сидеть там снова. Уёбывай ты уже в свой сраный Лондон. Но сначала вот так же с огоньком сделай приятно моему товарищу. Иди в душ, милая, и ни дай бог моему другу не понравится. И вышел. — Ты на свадьбу-то придёшь, Бук? — хмуро оглядел я зал. — Постараюсь, Мо, но не обещаю. Сам понимаешь, всё эти чёртовы дела, из-за них сам себе не принадлежишь. — Это точно, — тяжело вздохнул я. — Ну, смотри сам. Буду рад, — положил я на стол перед ним ключ-карту от люкса. — Держи. Номер «1221». И ни в чём себе не отказывай. Отплачено. Он поднял на меня удивлённый взгляд и пусть не спросил: «Это то, о чём я думаю?», я уверенно кивнул. И даже злорадно улыбнулся, представив, как будет стекать сперма Бука по пухлым губам и наутюженным волосам этой обычной расфуфыренной продажной шлюшки, которая возомнила себя Матой Хари. — Мо, я твой должник! — крикнул он мне вслед. — Ты же знаешь, Бук, за мной не заржавеет, сочтёмся! — махнул я, выходя. Как же я был зол! Ёбаный Сагитов! Я прекрасно понял, чего он добивается и куда клонит, ещё после его откровений с Женькой в баре. Жёсткий секс. Ничего, если она будет кричать? Вот сука! Хотелось кого-нибудь убить. Или да, жёстко отодрать. Ехать домой, где, выставив попку из-под скомканного одеяла спит моя сладкая девочка, было как минимум, опасно. Но было и ещё кое-что, то самое, гештальт, что я, кажется, должен наконец закрыть, спустя семнадцать лет. |