Онлайн книга «Невеста Моцарта»
— Эта девочка хотя бы совершеннолетняя? — Это не моё заведение и не мои проблемы, — выключил я телефон. — Но ты знаешь, что дальше лучший друг вашего папеньки говорит этой малолетке? Я буду звать тебя Солнышко, а ты меня — дядя Ильдар. Ножки пошире раздвинь и, когда будет больно, кричи: не надо, дядя Ильдар! — процитировал я. Я убрал телефон в карман, глядя как с её лица сползает дешёвый пафос как краска. — Грязный урод! Он хотел подставить моих родителей, чтобы Женьку?.. — она ошарашено покачала головой. — Ты знаешь о каких неприятностях речь? Я взмахнул руками как фокусник в цирке. Але оп! — Я, может, и не Ванга, но я Моцарт, милая. Так что, сиди и не тявкай. И я скажу тебе ещё кое-что. Слушай внимательно, — подозвал я пальцем, чтобы она наклонилась. — В мои планы входило её только защитить и присмотреть, пока всё не уляжется, влюблять в себя я никого не собирался. И не думал, что она станет для меня кем-то особенным. Думал, даже до свадьбы не дойдёт, уже то, что она моя невеста убережёт её от любых посягательств. Но сейчас всё иначе. А теперь читай по губам, — я сам нагнулся к ней ближе. — Я люблю её. И обидеть не позволю никому. Даже себе, не то, что тебе. Убью за неё, не дрогнув. Так что подотрись, Александра Игоревна, этими лозунгами в защиту сестры, что ты тут развесила. Мы на одной стороне, если ты и правда заботишься о сестре. Но этот тест я засуну тебе в глотку через задницу, если ещё раз о нём услышу. Я встал, громко отодвинув стул. Достал и бросил на стол деньги. — Счастливо оставаться! — Сергей! — подскочила она и побежала следом. — Подожди! — Что ещё? — развернулся я, выйдя из кафе. — Помоги мне с разводом, — Александра неуверенно сглотнула. — Пожалуйста. — Зачем тебе развод? И, — я предостерегающе поднял палец, — не вздумай врать. Я не бойскаут, бескорыстно старушек через дорогу не перевожу. А ты сразу начала разговор неправильно. Угрожать мне — позиция заведомо проигрышная. И это Женьке ты можешь рассказывать, что тебя заставили и мужа ты не любишь. Но мы-то взрослые люди, понимаем, что не только на любви держатся браки. Что это ты шлюхаешься, а Барановский терпит, а не наоборот. И он обеспечивает тебе безбедную жизнь, — осмотрел я её критически. Не на последние деньги она была одета. Как хорошая машина — полный фарш: от обуви до украшений. — Так что не ты здесь пострадавшая сторона. — Давай без мужской солидарности, а, Моцарт? — передёрнула она плечиками. — Это почему же нет? — усмехнулся я. — Ты только что шантажировала меня чужим ребёнком. И грозилась натравить на меня мужа из сестринской солидарности. Так чем моя хуже? — Тем, что ты мужик, а он — нет. И мне нужен этот развод! — Потому что… — подсказал я. — Потому что это его ребёнок, — нехотя прошипела она. — Не вижу логики. — Он заберёт его. Признает меня невменяемой, или докажет, что я опасна, или ещё что-нибудь придумает, когда узнает. А если я разведусь до того — не сможет. Конечно, сможет. Но вслух я этого не сказал. — И зачем это мне? — небрежно бросил через плечо, направляясь к выходу на посадку. — Сергей! — она вцепилась в рукав, но правильно оценив мой взгляд, поспешно убрала руки. — Я знаю, что ты не возьмёшь деньги, но я могу быть тебе полезна. Я усмехнулся. — Нет, ты — не можешь. Мне ничего от тебя не нужно, Александра. Больше ничего. — Я смотрел как выражение мольбы на её лице сменилось отчаянием. Но прежде, чем она надумала упасть на колени, поймал за руку. — Я подумаю. Пересёк условную границу, куда провожающим вход запрещён, подал паспорт, посадочный талон, и обернулся, прежде чем пройти дальше. Уже подумал. — Номер двенадцать двадцать один. В «MOZARTе». Я отдам нужные распоряжения. Можешь заселяться в любой день. Разберусь, когда приеду. Она отчаянно закивала и, молитвенно сложив руки на груди, прошептала «Спасибо!» Я покачал головой и прошёл в зону досмотра. О чём только думает эта женщина? Нормальный он мужик, Барановский. Ну, мягковат с ней, многовато прощает, но кто из нас без греха. Жила бы да радовалась. А она творит всякую хуйню, ещё и чужими руками свои проблемы пытается решать. Но пусть теперь пеняет на себя. Всё же до Женьки её сестре далеко. До Женьки всем далеко. Я тоскливо вздохнул и по длинной трубе пошёл в самолёт. — Ну, Антоха, чего ты ждёшь от встречи с отцом? — поднял я бокал шампанского, что разнесли по салону бизнес-класса. Бринн задумался. Взъерошил волосы. Выдохнул. — Не знаю. Правды? — Ну тогда за правду, — легонько стукнул я по его бокалу. Как знать, может, Антония она расстроит не настолько сильно, как мне кажется. — А ты? — скривился он, проглотив колючий игристый напиток. — Чтоб он сдох. — В каком смысле? — округлил Антон глаза. — В самом прямом, мой мальчик, — я вздохнул. — Знаешь, в детстве я хотел стать знаменитым дирижёром. Потом мечтал завести семью и детей с любимой девушкой. Затем — просто жить как нормальный честный человек. Но никогда я не мечтал просыпаться ночами от ужаса, видя лица тех, кого нет в живых по моей вине. Не хотел жить в вечном страхе за тех, кто мне дорог. Но именно это и есть теперь моя жизнь. И пусть не отец выбрал для меня дорогу, по которой я пошёл — я сам её выбрал. Он сделал всё для того, чтобы однажды я прилетел в Лондон и привёз ему вот это. Я достал из кармана пожелтевший от времени сложенный вчетверо обычный тетрадный лист в клетку. Развернул и протянул Антону. — Знаешь, что это? — ДА-РА-ГО-Й ПА-ПА. ПИЕЖЗ К НА, — разбирал Антон мои детские каракули с неправильно написанными буквами. — Ты не туда смотришь. Под ними, — подсказал я. Он пару секунд раздумывал, всматриваясь. — Инвентарные номера? — с недоумением посмотрел на меня. — А знаешь, почему ты в курсе что это? Почему я, блядь, в курсе? — Твоя мать тоже работала с музейными экспонатами? — удивился он. — Она работала в музее. — А моя… — он осёкся под моим взглядом. — Ну да, об этом ты тоже в курсе. — А ты знаешь почему твоя уволилась, сменила фамилию и сбежала? Что она для него украла? — Украла?! — Антон сглотнул, посмотрев на меня с недоверием, а потом ткнул пальцем в один из номеров. — Думаю, вот это. Я уже видел эти цифры. — Точно? — удивился я. — У меня фотографическая память, — с интонацией «обижаешь!» сказал Антон. — Но я понятия не имею что это. — Имеешь. Я показал на букву «Н» перед цифрами. |