Онлайн книга «Небесные мстители»
|
На Игоре была белоснежная рубашка, хорошо отглаженные темные брюки, на этот раз не парусиновые. Он подстригся, сделал прическу с пробором, от которой слегка пахло одеколоном. – Привет! – сказал парень, улыбнулся и протянул ей большой сверток. – Что это? – спросила девушка. В ответ он развернул сверток, в который был скатан рыбацкий плащ, расправил его. – Вот пришел вернуть. Спасибо тебе. Он тогда мне очень пригодился. – Словно в доказательство своих слов Игорь надел на себя плащ и добавил: – Жалко расставаться с ним, но придется. Рита рассмеялась. Плащ Игорю был и короток, и широк. Но в тот вечер, когда он ее провожал и брюки его порвала собака, несоответствие размеров плаща было не особенно заметно. В это время в прихожую вошла хозяйка квартиры, смерила Игоря оценивающим взглядом, потом протянула ему руку и представилась: – Софья Борисовна. – Очень приятно. Игорь… Николаевич. – Что же ты держишь Игоря Николаевича в прихожей? – обратилась Софья Борисовна к дочери. – Вы проходите, не стойте столбом. Такой большой квартиры Званцев никогда не видел. Три комнаты и кухня, к ним еще балкон, ванная, кладовка. Светлые большие окна, люстры. На кухне газовая плита и никаких керосинок. На фоне двух небольших комнат, которые мать и он занимали в коммуналке, квартира Риты выглядела самым настоящим дворцом. В кухне Рита усадила Игоря за стол. Вскипятила чайник, заварила чай, поставила перед гостем небольшую вазу с конфетами. – Вы комсомолец? – услышал он голос за спиной. Софья Борисовна стояла в дверях и наблюдала за ними. – Нерадивый комсомолец, – добавила Рита. – Это почему? Пришлось Игорю и Рите поочередно рассказывать и о полетах с чехословацкими летчиками, и о комсомольском собрании, и, конечно же, о том, как он после провожал ее. Софья Борисовна редко позволяла себе это, но после рассказа о порванных штанах и плаще на ее лице появилась едва заметная улыбка. – Так вы летчик? – продолжила расспросы мать Маргариты. – Авиационный инженер, но увлекаюсь полетами, летчик-инструктор. – Институт закончили? – Да, год назад, Московский авиационный. После того как Софья Борисовна вышла из кухни, Рита с обидой в голосе спросила: – Почему ты мне не сказал, что инженер? – Потому что ты, адвокат, должна была все знать о своем подзащитном. – Да ну тебя. Игорь проводил ее до прачечной. Он хотел уже проститься с ней, но увидел корзину внушительных размеров, наполненную бельем, взял ее и взвалил на плечи. – Придешь еще? – неожиданно спросила она перед своей дверью, на лестничной площадке третьего этажа. – Обязательно. – Кстати, как ты меня нашел? – Неужели не догадываешься? Тогда на собрании ты представилась залу: «Маргарита Мещерская, член бюро Замоскворецкого райкома комсомола». – У тебя хорошая память. – Это смотря кого запоминать. Так вот этот самый райком я нашел без всякого труда. – Что дальше? Как узнал, где я живу? – Очень просто. Ты после работы направлялась домой, а я шел за тобой на некотором расстоянии. – Шпионил, да? – Выбирайте слова, Маргарита Михайловна! Не шпионил, а оберегал вас. – От кого же, интересно узнать? – Как от кого? От хулиганов, конечно. – А если их было бы много? Кстати, в нашем дворе они тоже есть. – Ничего страшного. Я раньше боксом занимался. – А почему бросил? – Это печальная история. – Расскажи. Игорь тяжело вздохнул. Воспоминания были не из приятных. – Возвращались мы как-то с футбола, я и двое моих друзей. Проходили мимо пивной и повздорили со шпаной. Силы были неравны. Нас трое, а их пятеро, все при ножах. Полоснули меня по руке, задели сухожилие. Несколько месяцев не тренировался, а потом списали меня. – Не жалеешь? – Сначала жалел, а теперь уже нет. Авиация интересней. Я ведь хочу не только летать, но и самолеты создавать. Минуту они стояли молча и смотрели друг на друга. Вдруг он взял ее за плечи и потянул к себе. Но она решительно отстранила его руки, быстро открыла дверь, взяла корзину с бельем и вместо «до свидания» сказала то, что потом повторяла чуть ли не каждый день: – Званцев, ты несносен! Теперь он приезжал в Москву на выходные не только для того, чтобы увидеть мать. Правда, первое время долго гулять у них с Ритой не получалось. Она готовилась к защите диплома. Зато после нее такая возможность представилась. Он встречал ее у входа в университет, и пока она спускалась по лестнице, невольно любовался ею. На Рите было знакомое ему платье из темно-синего крепдешина в мелкий цветочек. Ее темные, густые, спадающие до плеч волосы развевались на ветру. – Поздравляю, товарищ адвокат Советского Союза! – сказал Игорь и протянул ей букет белых роз. – Спасибо. – Рита рассмеялась и приняла букет. Потом она помахала на прощание своим однокурсникам, теперь уже дипломированным юристам, и сообщила по телефону-автомату матери радостную весть. Вслед за этим они с Игорем пошли гулять по Москве. Бродили долго, а июньская ночь все не наступала. Их прощание на той же самой лестничной площадке третьего этажа получилось запоминающимся. Игорь обнял ее и крепко поцеловал. Она вырвалась, едва не выронила букет, испуганно смотрела на него, тяжело дышала. – Скажи мне: «Званцев, ты несносен!» – в шутку произнес он. Вместо ответа она влепила ему оплеуху. Игорь потер щеку, взял ее руку и высказал самое главное: – Выходи за меня. Молодым выделили комнату в заводском общежитии. Но Игорь чувствовал, что Рите, дочери уважаемых родителей, привыкшей к шикарной квартире, которая в 1938 году была большой редкостью даже для Москвы, это не нравилось. К тому же в подмосковном городке ей, молодому юристу, негде было применить свои знания. Больше всего такая ситуация не устраивала Софью Борисовну. Мало того, что старшая дочь выпадала из-под ее контроля, так еще и за зятем надо было присматривать. Нет, к Игорю она относилась хорошо. Он в ее понятии был типичным представителем новой, теперь уже советской молодежи: комсомолец, инженер, летчик-инструктор, нашел свое место в жизни, хоть и рос без отца. А так ли? Об отце он почему-то никогда ничего не рассказывал. Все обо всех знать, все контролировать! Член партии с октября 1917 года, Софья Борисовна Мещерская иного в своей деятельности не представляла ни в комиссии партийного контроля, ни у себя дома. Дворянка по происхождению, дочь генерала, она порвала со своей семьей ради революции, передового марксистского учения, которым увлеклась давно, еще будучи гимназисткой. Комиссаром в Гражданскую ей быть не довелось, но в состав московской ЧК она входила. |