Книга Чужестранка в гареме, страница 40 – Патриция Грассо

– Такое иногда случается, но мы, армяне, выносливый народ и...

– Неприятности вас только закаляют, – закончила Хедер, разом возненавидевшая и его, и всех остальных армян.

Коко кивнул:

– Вот именно.

– Знакомство с вами доставило мне невыразимое удовольствие, – проговорила Хедер и развернула лошадь, – но я должен ехать дальше.

– Один? – в ужасе вскричал Коко. – Путешествовать в одиночестве опасно. Разбойники могут напасть на вас и забрать все имущество.

– У меня нет никакого имущества, – возразила Хедер.

– А как же ваша лошадь?

Хедер заколебалась. Об этом она не подумала.

– А будь вы женщиной, ваша участь была бы еще страшнее, – продолжал хитрый армянин.

Хедер не на шутку разволновалась:

– В каком смысле?

– Эти грязные сластолюбцы надругаются над телом женщины самым отвратительным способом, – сказал Коко. – Сначала они...

Хедер была напугана, но от своего не отступилась:

– Я поеду один.

– Хорошо. – Коко пожал плечами и улыбнулся: – У каждого своя судьба.

Коко выкрикнул какой-то приказ на своем непонятном армянском языке. Караван развернулся и двинулся в обратном направлении.

Коко задержался на минуту.

– Прощай, Малик, – сказал он. – И да пребудет с тобой Аллах. – С этими словами армянин развернул свою лошадь и стал догонять караван.

В течение нескольких секунд Хедер смотрела ему вслед, а затем перевела взгляд на дорогу. Мысль о путешествии в одиночестве пугала девушку. И почему она убежала? Что ей теперь делать?

– Подождите меня! – воскликнула Хедер и бросилась догонять караван.

Несколько часов спустя на горизонте появился караван-сарай. И тут у Хедер впервые возникла мысль, что здесь не все чисто. Слишком уж много людей и лошадей толпилось вокруг. Еще только утро: не время для путешественников останавливаться на ночлег.

Натянув куфию пониже, она спешилась.

Как ей удастся сохранить свой секрет, когда вокруг столько народу? Хедер поглаживала голову своей кобылы. Если кто-то догадается... Хедер старалась об этом даже не думать.

И в этот момент она испытала первое потрясение из тех, что уготовил ей тот памятный день. Держа за ручку маленькую Кристу Касабиан, из караван-сарая вышел Халид.

Оказывается, мир намного меньше, чем она думала.

Не надо было возвращаться с караваном, ругала себя Хедер, не подозревая, что весь этот спектакль с самого начала был разыгран Коко. Может, если она будет держаться сзади, ей удастся незаметно ускользнуть?

Тем не менее она продолжала стоять, словно прикованная к месту, завороженная одним только видом Халида. Несмотря на все, что он причинил ей, Хедер испытывала всепоглощающее чувство радости от близости к нему и могла мечтать лишь о том, чтобы оказаться в его объятиях и покориться ему.

Коко отправил Кристу к матери, которая прижала к себе ребенка так сильно, как будто решила никогда больше не отпускать.

– Мой принц, благодарю тебя за то, что ты позаботился о моей дочери в мое отсутствие, – громко проговорил Коко.

– Ты должен больше заботиться о своем имуществе, – отозвался Халид, – иначе ты рискуешь его потерять.

Коко кивнул.

– С нами путешествует Лис Пустынь, твой подданный, – сказал Коко. – Наверняка он захочет доложиться тебе.

Халид вопросительно взглянул на армянина.

– Малик! – воскликнул Коко, жестом подзывая Хедер.

Халид перевел пронзительный синий взгляд на девушку. Он прекрасно понимал, что она попалась, и никуда не спешил.

– А, мой храбрый, но глупый Лис Пустынь, – проговорил принц и двинулся по направлению к девушке.

Хедер метнулась в сторону. В мгновение ока она взлетела на лошадь и пустила с места в карьер. Принц оседлал жеребца и, взметнув облако пыли, бросился в погоню.

Слившись воедино с кобылой, прижавшись к самой ее гриве, Хедер мысленно умоляла животное бежать быстрее. Нагонявший ее Халид мог только восхищаться виртуозным обращением девушки с лошадью.

Принц был все ближе и ближе. Хедер почти ощущала дыхание чудовища у себя на спине и пришпоривала кобылу. Но к сожалению, ее лошадь не могла сравниться с жеребцом принца. Пристроившись по диагонали к лошади девушки, Халид приподнялся в седле и толкнул ее. Оба повалились на землю, и принц успел в последний момент перевернуться и прижать девушку к себе, так чтобы удар пришелся на него. В первые несколько секунд после падения стояла полная тишина, нарушаемая только их прерывистым дыханием.

– Ты не ранена? – нарушил молчание Халид.

– Нет, а ты? – спросила Хедер.

– К несчастью для тебя, со мной все в порядке. – Перевернув ее на спину, Халид вгляделся в ее лицо, закрытое куфией, и добавил: – Лис Пустынь, я полагаю.

– Очень смешно.

Принц сорвал куфию с лица Хедер.

– Ты снова пыталась сбежать, мой Дикий Цветок.

– Я не пыталась, я сбежала, – поправила его Хедер. – И если бы не проклятый идиот...

– Если бы не армянин, тебя не было бы в живых, – перебил ее Халид. – Скажи спасибо, что Касабианы сразу поняли, что ты дорога мне.

– Ты хочешь сказать, он с самого начала знал, что я... Халид рассмеялся ей в лицо:

– Ты правда полагаешь, что можешь изображать из себя мужчину?

– У меня бы все получилось, – упрямо возразила Хедер. Чмокнув ее в кончик носа, Халид внимательно вгляделся в обезоруживающие зеленые глаза девушки.

– Куда ты направлялась?

– Домой.

И снова Халид рассмеялся ей в лицо.

– Что здесь смешного? – осведомилась Хедер.

– Касабианы едут на восток, в Армению, – поведал ей Халид. – Англия находится далеко на западе.

– Я все равно доехала бы туда. Халид изумленно повел бровью.

– Земля круглая, – сказала Хедер, – так что, путешествуя на восток, я рано или поздно приеду на запад.

– Вполне возможно, любовь моя, только домой ты вернешься седовласой старухой.

«Любовь моя»? Это ласковое обращение потрясло Хедер. Как он мог продать ее в рабство, а потом называть своей любовью? Решив сменить тему, она спросила:

– Как поживает Омар?

– Хорошо, насколько это возможно в его положении. Благодаря тому, что Петри Касабиан вовремя приехал в Стамбул, я пощадил его жизнь, – сказал Халид. – Помимо сломанного носа и двух синяков под глазами, которые ты ему поставила, он здоров и ожидает тебя в резиденции моей матери.

– Я отказываюсь быть рабыней твоей матери, – сказала Хедер.