Книга Консерватория: мелодия твоего сердца, страница 4 – Лисавета Синеокова

— Ха, никогда бы не подумал, что встречу старого друга так далеко от столицы, — снова произнес Хан, знаком подзывая разносчицу. — Что ты тут делаешь?

— Учусь, — просто ответил оллам, возвращаясь к исходящей паром ароматной еде на своей тарелке.

— Учишься? В консерватории что ли? Я думал, ты ее давно закончил… — собеседник испытывающе уставился на молодого мужчину.

— Да вот, пришлось сделать перерыв в учебе, — нехотя ответил Грейнн и отправил ломтик картофеля в рот.

— Наверняка опять что-то натворил, — подмигнув, усмехнулся Хан, на что студент консерватории только неопределенно хмыкнул.

— А это у тебя что за элемент живописи? Новая мода среди студентов, что ли? — снова задал вопрос приятель, указывая на ярко выделяющуюся седую прядь в черных волосах друга.

— Это память, — неожиданно хмуро ответил Грейнн, явно не желающий продолжать обсуждение очевидно неприятной ему темы.

Очень удобно в этот момент подошла разносчица, и собеседник отвлекся на собственный заказ, а когда девушка ушла, провожаемая откровенно оценивающим взглядом приятеля, музыкант первым поспешил продолжить разговор:

— Тебя-то самого каким ветром сюда занесло? Ты ведь не любитель провинциальных округов.

— С тех пор как отец своей, конечно же, прискорбной кончиной превратил меня из наследника во владетеля, у меня развязаны руки. Я могу делать, что хочу. Вот теперь путешествую, пока интересно, — с ухмылкой ответил собеседник.

— Можно подумать, при жизни твоего отца было по-другому, — Грейнн Бойл иронично приподнял бровь.

— Ты прав, друг. Для меня в целом ничего не поменялось, только счета теперь приходится оплачивать самому, а не посылать родителю, — хохотнул приятель и приложился к кружке только что принесенного разносчицей пива.

Со стуком поставив ее на стол, он решительно нахмурился и произнес:

— Нет, Грейнн, как хочешь, но наша встреча — это провидение судьбы! Мы должны закатить что-нибудь грандиозное. Как в прежние времена, помнишь?

— Это в те, в которые мы вместе посыпали порошком крапивы белье барышень из соседних особняков? — саркастично уточнил Грейнн Бойл.

— Как же мило они краснели и ерзали… — мечтательно протянул Хан и расхохотался.

— И не говори, — усмехнулся оллам.

— Давай сходим куда-нибудь после того как поедим? Здесь есть парочка отличных заведений! — оживился, стряхнув с себя давнишние воспоминания, молодой мужчина.

— Нет, Хан, сегодня не получится. Мне через час нужно вернуться в консерваторию. Распорядок, сам понимаешь, — ответил Грейнн Бойл.

— Жаль. Тогда, может, в другой день? В выходной? — не отступался от своего приятель.

— Ты пробудешь здесь еще четыре дня? — удивленно спросил оллам.

— Ради такого хоть пять, — подмигнув, ухмыльнулся Хан.

Через полчаса Грейнн Бойл, договорившись о встрече со старым приятелем, был уже на пути в консерваторию.

* * *

Я сидела и особенно явственно ощущала жесткость стула, неудобное отсутствие спинки, неприятную твердость и каждый вроде бы плавный изгиб сиденья. Почему-то в моменты, когда что-то не получается, окружающее пространство до самых мелких деталей воспринимается необычайно четко, еще больше мешая сосредоточиться.

— Оллема Адерин, еще раз. Вы должны вычленить одну эмоцию, отыскать ее корень, проследить за развитием, вам должен стать понятен процесс ее становления и укрепления, — произнес мэтр.

Захотелось отдернуть ладони, лежащие на его, сжать их в кулаки и зарычать, но вместо этого я лишь выдохнула и произнесла:

— Я стараюсь, мэтр Муррей, но это не так-то просто проделать, пусть и с таким опытным и сдержанным олламом, как вы.

Немолодой, но по-прежнему очень интересный мужчина, усмехнулся и ответил:

— Позволю себе вам не поверить, юная леди. Глубинные эмоции я постарался изолировать, а в остальном трудностей быть не должно.

— Да я не сомневаюсь, что у вас на уровне подсознания парочка автоматических блоков от слишком уж талантливых студентов, но даже на поверхностном слое у каждого человека огромное количество ощущений, и вы не исключение, — проворчала на грани слышимости я, вызывая еще одну ухмылку мэтра.

— Старайтесь, оллема Адерин, все дело в старании.

Интересно, он действительно думает, что я не стараюсь? Да я в жизни так не старалась!

Выдохнув, я постаралась расслабить пальцы, лежащие на открытых ладонях преподавателя, и снова стала напевать привычную мелодию: вверх по главным ступеням трезвучия и вниз, не пропуская ни единой нотки, к первой ступени. Через мгновение сильный, как будто вмещающий в себя музыкальный простор, голос мэтра Тигана Муррея присоединился к моему.

Кончики пальцев, а затем и всю площадь ладоней привычно защекотали волны вибрации. Будто оборки шелкового платка ласкали кожу скользящим ощущением шелковистости и твердости выделки краев, гладких, но прочных и устойчивых к воздействию.

Звук голоса преподавателя проникает мне под кожу, задевая нервные рецепторы, передавая им всю гамму испытываемых им чувств и эмоций. И вот здесь начинается самое сложное. Мне нужно разобраться в этом обилии ощущений, вычленить одну определенную эмоцию, что не так-то просто, ведь они мелькают, извиваются и будто играют в догонялки. Только у меня получается ухватить ощущение легкой щекотки ироничности восприятия мужчины, как его немедленно сменяет покалывание проницательного внимания к моим действиям, а за ним следует друг за другом целая череда эмоций: капелька обволакивающей киселем скуки, толика аритмично постукивающей маленьким резиновым молоточком неуверенности и напряженное ожидание, будто пощипывающее кожу ладоней. И вот как среди этого калейдоскопа сосредоточиться на чем-то одном, когда единственное, что хочется сделать — это почесать уже зудящие от обилия осязательных ощущений ладони?

Когда зуд становится совсем уж нестерпимым, я прекращаю напевать и в тот же момент разрываю контакт с ладонями преподавателя и встречаюсь глазами с его вопросительным взглядом.

— Не получается. Эмоции будто пляшут в каком-то диком танце и убегают от меня. Я чувствую их, различаю, но ухватить одну и сосредоточиться на ней у меня не получается.

— Но ведь иногда получается же? — полуутвердительно уточнил мэтр.

— Да, но это происходит спонтанно, — тяжело вздохнула я.

— Хорошо. На сегодня достаточно, — неожиданно произнес он, чем вызвал мой изумленный взгляд. Мэтр Муррей завершает урок, когда прошла только половина отведенного времени?

В ответ я получила только абсолютно спокойное выражение на лице преподавателя и абсолютно нейтральное:

— До следующей встречи, оллема Адерин.

Я поняла, что пояснений подобному решению мне не дождаться, да и с чего бы мэтру объяснять свои действия студентке? Попрощавшись, я покинула кабинет и задумчиво глядящего в окно Тигана Муррея, интригующего своим поведением еще больше, чем обычно.