Книга Весь мир Фрэнка Ли, страница 49 – Дэвид Юн

Я прошу Брит примерить мужской жилет (выглядит сексуально), потом шляпу федору (тоже очень сексуально), потом вельветовый мужской пиджак (не особо сексуально). Себе я выбираю приталенный костюм темно-серого цвета, коричневые кожаные туфли, коричневый кожаный ремень и галстук цвета индиго. Отдаю Брит свой телефон и иду в примерочную. С галстуком я мучаюсь целую вечность. Закрываю глаза и представляю себе видеоинструкцию, но это тоже не особо помогает.

Выхожу я из кабинки совершенно другим человеком. Брит от удивления роняет мой телефон.

– Возьми меня в жены, – непроизвольно вырывается у нее, и она тут же закрывает ладонью рот.

Потом Брит заталкивает меня снова в кабинку, где начинает страстно целовать, прижимаясь ко мне всем телом. И только громкое «Гхм!» от кассира заставляет нас остановиться. Я распрямляю спину и принимаю комичную позу – я будто пират, стоящий на горе сокровищ. Брит меня фотографирует. Я забираю у нее свой телефон и отправляю фото маме.

«О’кей выглядеть хорошо, – отвечает она. – Ты брать аренда». Я закрываюсь в кабинке, чтобы переодеться в свою обычную одежду, и вдруг, оставшись наедине с самим собой, решаю отправить это фото Джо. «Я бы сняла с тебя все это, – отвечает Джо. – А потом надела бы обратно только для того, чтобы снять снова». Я фыркаю от смеха. Тут я замечаю, что засохшая болячка отвалилась с костяшек на руке. Кожа под болячкой свежая и светлая. Рана исчезла, будто ее и не было.

Тук-тук.

– Ты там передернуть решил? – спрашивает Брит через дверь.

– Как ты догадалась? – отвечаю я. Потом пишу «ха-ха» Джо и удаляю все сообщения.

* * *

Свадьба проходит на большом корабле, который никуда не плывет. Это старый круизный пароход, построенный для какого‐то белого богатея, который жил в тот век, когда еще не было подоходного налога и HR-департаментов. «Он занимался самообразованием и всего добился сам, откладывая каждый заработанный цент», – говорится в туристической брошюре.

Я складываю брошюру и кладу ее в карман, чтобы показать потом Кью во время очередной нашей беседы об американской мифологии. Во время последнего нашего разговора мы как раз обсуждали вариации историй на тему «День, когда я разбогател».

Торжество проходит на открытой площадке в передней части корабля (интернет утверждает, что эта часть судна называется носом). Здесь все украшено атласными лентами, кружевом и композициями из белых гиацинтов, которые наполняют воздух запахом меда и ванили. Мы сидим, освещенные галогеновым солнцем. Вокруг океан звуков – скрипят металлические части парохода, плещется вода за бортом, с высоты доносится остинатокр-р! кр-р! кр-р! – сотен тупых чаек.

Звуки прекрасные – глубокие и неожиданные. Я включаю диктофон. Надеюсь, удастся поймать на запись все. Не я один сижу сейчас с девайсом. Все триста гостей снимают на фото и видео все, что видят. Свадьба Кунг Хе станет самым хорошо задокументированным событием за всю историю этого судна.

Мама сквозь очки для чтения смотрит на телефон – фотографирует папу, который фотографирует меня. Единственное, что выдает папино ранение, – это едва заметная под одеждой повязка. В остальном он ничем не отличается от других нарядно и торжественно одетых гостей.

На свадьбу приехали мамы с папами, древние halmeoni (бабушки) и harabeoji (дедушки), одетые в традиционный ханбок. Есть и спящие младенцы. И маленькие собачки в роскошных колясочках. И маленькие дети, бегающие кругом в дорогой кожаной обуви с блестками. Здесь есть и подростки вроде меня, а также девушки возраста Джо, если, конечно, она уже приехала.

Церемония бракосочетания происходит на корейском, поэтому я понимаю не более пяти процентов сказанного. Я наклоняюсь к папе, и он тихо переводит мне на своем безумном английском:

– Он говорить: «Тело женщины – как церковь, собор. Мужчина – голова, женщина – тело. Внутренность церковь делать ребенок, так называемое непорочное зачатие, Иисус Христос Всемогущий. Он родиться, он умереть, хлынуть кровь, всех осквернять грех».

– Спасибо, пап, – шепчу я и снова сажусь прямо.

Кровь, смерть, грех?! И это свадьба?

Струнный квартет неожиданно начинает играть старый добрый Канон Пахельбеля, и появляются родственники жениха с невестой. Увидев Эллу Чанг, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Джона Лима. Тот снимает Эллу на телефон, положив руку на сердце, как влюбленный англичанин времен королевы Виктории.

Вот и жених. У него точеное лицо, как у актера из популярной К-драмы. Он делает карьеру в североамериканском отделении корпорации Samsung, перепрыгивает должности через одну. Жених подмигивает своим приятелям и что‐то говорит по‐корейски, те хором ему что‐то отвечают, и все начинают хихикать. Я наклоняюсь к папе.

– Жених, он съесть слишком много маленький осьминоги, но он говорить не волноваться, потому что soju убивать их в желудке. Его друзья говорить: «Пей, пей, пей!» Ха-ха!

Обхохочешься.

Струнный квартет начинает играть «Свадебный хор» Вагнера (ничего удивительного), и тут появляется Кунг Хе. Гости начинают кричать по‐корейски: «Брак – это работа!», «Соединим семьи!» и все в том же духе, если верить папе, который мне шепотом переводит. Мы садимся. Мы встаем. Снова садимся. Снова встаем.

Кунг Хе и жених обмениваются быстрым сухим поцелуем. Динь-дон, все! Квартет начинает играть банальный марш Мендельсона. Все гости толпой переходят в большой прохладный зал внутри корабля.

– Как вам свадьба? – спрашиваю я маму с папой.

– Они все хорошо делать, – отвечает мама.

– Красивый свадьба, – добавляет папа.

– Очень скоро ты, – говорит мама.

– Мам!

Мама одергивает вниз края моего пиджака, потом бросает взгляд через мое плечо, и на ее лице появляется выражение крайнего удивления.

– Omona, какой красивый.

Omona означает «боже мой».

Мама совершенно права. Я ловлю взгляд Джо. Ее губы накрашены фиолетовой помадой, глаза подведены черным – Джо просто изысканный гот! Она стоит передо мной в том самом платье.

Джо не просто хорошо выглядит.

Она _________.

A. Сияет.

B. Ослепительна.

C. Сверкает.

D. Блистательна.

E. Просто охрененная.

Мой IQ мгновенно падает до десяти баллов.

– Какого хрена, – шепчу я.

Мама подталкивает меня в сторону Джо:

– Иди.

– Повеселиться вам, – желает папа.

Папа улыбается. Мама улыбается. Я уже не вижу их. Все присутствующие в зале превратились в мутные силуэты вокруг одного столба фиолетового света, и этот свет окружает девуш…

– Фрэнк, – говорит Джо.