Книга Весь мир Фрэнка Ли, страница 73 – Дэвид Юн

– Эта сумасшедшая забрала все мои зарядки, – сообщаю я Джо.

– Я ее урою, – отвечает она.

Наконец мы приезжаем в кафе «Адажио», там почти никого нет, все студенты с ноутбуками куда‐то подевались.

– Похоже, студенты тоже уже забили на учебу, – замечаю я.

– Да, с мотивацией тут полный провал, – соглашается Джо.

Мы заказываем напитки и занимаем самый большой стол. По команде Кью мы поднимаем наши Мешки над столом.

Из колледжей приходит два вида конвертов – толстые и тонкие. Толстый конверт – это хорошо. Все хотят получить толстый конверт. Толстый конверт означает, что нам есть о чем поговорить, поэтому нам нужно много места, для того чтобы уместить все слова. Тонкий конверт соответственно означает, что колледжу нечего тебе сказать.

– Время пришло, – говорит Кью. – Вываливаем содержимое на счет «три». Джо, не торопись на этот раз.

– Хорошо, – отвечает она.

– Я серьезно, – предупреждает Кью.

– Да ладно тебе, я поняла, – говорит Джо.

– Раз, – начинаю я.

– Поступила, поступила! – кричит Джо.

Перед ней на столе лежат шесть конвертов – два тонких и четыре толстых. Она берет толстый конверт с логотипом Университета Карнеги-Меллона.

Мы с Кью все еще стоим с нашими Мешками в руках, а она уже прыгает от радости.

– Я знал, что ты его получишь, – с гордостью говорю я. – Я знал! Ты просто рок-звезда.

– Спасибо, Фрэнки, – отвечает Джо и целует меня. Она смотрит на меня так же, как я смотрю на нее. На наших лицах написано: «Это все происходит на самом деле».

– Короче, Фрэнк, раз-два-три, вываливаем, – вздохнув, говорит Кью.

– Раз-два-три, поехали, – считаю я.

Мы вываливаем все из наших Мешков. Конверты валятся на стол, как рыба на палубу. Я перебираю свою кучку. Беркли. Я принят! Ура! Дело сделано! Я резко выбрасываю вверх руку со сжатым кулаком. Цель достигнута. Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе – тоже «да». Слишком близко к дому, но как запасной вариант сойдет. Принстон – «нет», да и ладно; Гарвард – тоже отказ. И тоже «да и ладно». От этих универов я ничего другого и не ожидал. Да и, если честно, мне сейчас на эти отказы совершенно плевать.

Плевать, потому что я вижу заглавную красную букву S и дерево. Пожалуй, один из самых дурацких логотипов за всю историю человечества, но для меня конверт с ним кажется бесценным произведением искусства. Это толстый конверт. И он из Стэнфорда. Это Гарвард западного побережья. Хотя пошли все на фиг, это чертов Гарвард – Стэнфорд восточного побережья.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – вопит Джо и запрыгивает мне на спину.

Я едва не падаю. Я в шоке, словно мне в лицо прилетел пакет маршмеллоу. Я медленно поворачиваюсь к Кью.

– Будем с тобой жить в одной комнате в общаге, – говорю я.

– Красава! – вопит он и кидается мне на шею.

Теперь на мне висят два человека. Это мои друзья, лучшие на всей этой жестокой, нечестной и полной трагизма планете под названием Земля.

– Ох! – выдыхаю я.

Кью меня отпускает, из‐за этого я теряю равновесие, немного отклоняюсь назад, Джо соскальзывает и падает прямо попой на пол.

– Покажи твой, – говорю я. – Где этот конверт?

Мы начинаем копаться в ворохе его конвертов. Кью подавал заявки в пятнадцать универов. Мы в шесть рук раскладываем конверты по столу.

– Где он, где он, – бормочу я, ища взглядом конверт с большой красной S и деревом. Ховард, Технологический институт Джорджии, Калифорнийский технологический институт, Корнуэлл, колледж Спелмана… А вот наконец и Стэнфорд.

И этот конверт тонкий. Повисла тишина. Даже бариста притихли. Они нервно посматривают на нас из‐за своих огромных кофемашин.

– Кью, – говорю я.

У него подгибаются колени, и он хватается за край стола.

– Я не понимаю, – говорит Кью.

Он аккуратно поднимает конверт и тянет его за противоположные углы, будто он мог сесть, как белье при стирке. Потом Кью роняет его на стол.

– Но у меня дядя занимается там исследовательской работой, – говорит Кью, ни к кому не обращаясь. – Даже моя тупая сестра попала в Стэнфорд. Это полный абсурд.

– Ох, Кью, – говорит Джо.

Теперь уже мы виснем на Кью. Он не справляется с навалившимся весом и падает на стул.

– Стэнфорд был единственным универом на западном побережье, в который я подал документы, – говорит Кью. – Я только что это понял.

– А в Беркли ты разве не подавал?

Кью отрицательно качает головой:

– Нет.

– А запасной вариант?

Кью пожимает плечами и подталкивает в нашу сторону один из толстых конвертов.

– Ну я, кажется, прошел в Массачусетский технологический, но…

Мой взгляд ничего не выражает.

– Ты прошел туда, – говорю я.

Кью, глядя на конверт, снова пожимает плечами. Конверт точно толстый. И это самый толстый из всех толстых конвертов Кью.

– Точно прошел, – говорю я.

– Мы будем так далеко друг от друга, – отвечает Кью.

Я решаю, что Кью – самый глупый умник из всех, кого я знаю. Я поднимаю конверт и, держа его за один край, широко размахиваюсь.

– Не надо! – говорит Джо.

– Я должен это сделать, – отвечаю я и с размаху бью Кью конвертом по виску.

– Тебя приняли в Массачусетский технологический, – говорю я, продолжая избивать Кью, и с каждым ударом повторяю: – Приняли. Приняли.

– Наверное, я должен этим гордиться, – неуверенно отвечает он наконец.

Раздаются звуки жидких аплодисментов. Это красивые бариста за стойкой хлопают своими изящными руками.

– Вы, ребят, типа, умные… – говорит парень.

– Ага, – поддакивает, жуя жвачку, девушка.

Мы с Джо и Кью обнимаемся, уткнувшись друг в друга лбами.

– У нас все получилось, – говорю я. – Мне радостно и грустно одновременно.

– Радустно, – говорит Кью.

– Грастно, – отвечает ему Джо.

* * *

Вернувшись домой, я небрежно бросаю на кухонный стол толстый конверт из Стэнфорда. Мама улыбается с видом «Я так и знала». Конечно, она знала, ведь это она аккуратно собирала в Большой Мешок ответы из универов. Она берет тонкий конверт из Гарварда и с улыбкой разрывает его пополам.

Папа в Магазине. Я звоню ему, чтобы сообщить новости.

– Ты молодец, – хвалит меня он.

«Ты молодец» означает: «Мы с мамой оченьочень гордимся тобой, твоей прилежностью и той работой, что ты проделал. Не переживай из‐за Гарварда. Мы тебя любим».