Книга Роман с Дьяволом, страница 12 – Ника Форд

Чертков никогда не сможет уничтожить меня. По одной простой причине. Я уже уничтожена.

Я открываю пакет, изучаю белье, тончайшие кружева. Отбрасываю в сторону и криво усмехаюсь.

Я не стану выполнять приказы по щелчку пальцев. Разумные – возможно. Откровенно идиотские – нет. Приготовить еду? Да, пожалуйста. Без проблем. Пускай давится моей отравой. Но вот встречать его в подобном виде я не намерена.

Впрочем, подобрать другую одежду трудно. Выходить к нему голой – тоже не лучшая идея, а альтернатив не так и много. Мое платье перепачканное спермой едва ли подходит, а больше в этой квартире нет ни клочка одежды. Я методично изучила каждую комнату, проверила шкафы и тумбы.

Не заматываться же в простыню или в банное полотенце! Это выглядит жалко.

На второй этаж я не спешу подняться. Хватит с меня одного нарушения строгих распоряжений. С остальными можно подождать, отложить на завтра.

Во время готовки я продолжаю размышлять над тем, что на себя надеть. Это стимулирует мозг и не позволяет сойти с ума, пока я нарезаю овощи.

Какая скукотища! Женщинам нужно памятник поставить. Те, у кого нет денег на оплату прислуги, вынуждены сами всем заниматься. Стирать, убирать, горбатиться на кухне. Многие еще и работают, воспитывают детей, тянут на себе абсолютно весь дом.

Но самое худшее это однозначно готовка. Еще никогда прежде мысли о суициде не приходили ко мне в голову с такой частотой.

Наверное, все не так плохо. Если женщина любит, то ей легко и приятно заниматься подобными вещами, проявлять заботу о близком человеке.

Но черт подери как же это все отвратно, монотонно. Утомляет? Раздражает! Бесит просто невероятно.

Или я чего-то не понимаю? Пытаюсь особо не вдаваться в детали, механически следую инструкциям в рецепте. Представляю, что делаю лабораторную работу по химии. В далекие школьные годы я отлично успевала по этому предмету. Если смешать все ингредиенты правильно, выйдет настоящая бомба.

Я колдую над продуктами, и получается вроде сносно. По крайней мере, на вид. Ну а там не важно. Я не слишком расстроюсь, если мясо плохо прожариться. Чертков так же не станет возмущаться, ведь ему не привыкать. Он и сырое мясо сожрет, не поморщится.

Интересно, а рецепты сам искал? Составлял? Понимаю, картина выглядит нереальной и абсурдной, но представлять ее забавно. Хоть какое-то светлое пятно в непроглядном мраке.

Время проходит незаметно, я смотрю на часы, замечая, что за окном уже темнеет. Шесть вечера, а я до сих пор не знаю, какую одежду буду надевать вместо развратного белья.

Устало вздыхаю, бездумно гляжу на пейзаж по ту сторону стекла, и вдруг ко мне приходит гениальная идея.

– – -

Чертков появляется ровно в семь. Точность – вежливость королей. Хотя он скорее бродяга, бандит из подворотни.

И все-таки я не могу не обратить внимания на очевидное. Этот человек намеренно пытается казаться грубее и примитивнее, чем есть на самом деле. Мат, крепкие выражения, откровенное хамство. Он действительно быдло. Даже хуже. По поведению. Но в его речи проскальзывают фразы, указывающие на куда более высокий интеллект. Он намеренно старается казаться проще.

– Приветствую тебя, господин, – заявляю сладко.

Выхожу вперед, опускаюсь на колени, послушно склоняю голову.

Чертков окидывает меня голодным взглядом, в котором читается легкое удивление. Не может понять, что именно я на себя надела, откуда достала это странное платье, которое удивительно смахивает на одежду гейши. Серый цвет, неброский узор. Наглухо закрытое, однако подчеркивает каждый изгиб фигуры. Длинные рукава, никаких вырезов и разрезов, под горло. Выглядит очень скромно.

Я ожидаю реакцию на данную провокацию.

– Открой рот, – говорит Чертков.

И у меня перехватывает дыхание. Физически чувствую, как невидимая рука сдавливает горло, хотя мужчина напротив и пальцем не притронулся.

– Зачем? – спрашиваю тихо.

– Открой рот.

Я подчиняюсь.

– Шире.

Он подходит ближе.

– Зубы спрячь. Высунь язык. Еще. Достаточно.

Одобрительно гладит по макушке, тянет за волосы, заставляя запрокинуть голову назад.

– Запоминай эту позу. Будешь меня встречать именно в ней. Так ты показываешь, что готова принять в рот мой член. Предлагаешь поиметь себя в горло.

Он спятил? Еле удерживаюсь от комментария.

– Сейчас я не в настроении для минета, поэтому можешь расслабиться. Найдем для тебя другое занятие. Снимай.

Я не сразу понимаю, о чем он.

– Чего застыла?

Чертков выразительно смотрит на свою обувь.

– Говорю же – снимай.

– Что? Ты…

– Твоя задача предельно понятна.

– Я не…

– Хочешь облизать мои ботинки? Организуем. Пока я советую их снять, нежно и осторожно.

Я подавляю вспышку ярости, решаю снова подыграть, посмотреть, как далеко зайдет его больная фантазия.

Я послушно снимаю ботинки. Но боюсь, мои истинные чувства выдает нервная дрожь. Пальцы едва справляются с задачей.

– Привыкай, принцесса.

Я уверена, он ощущает растущий во мне гнев, не путает его с трепетом страха. Он упивается тем, как наступает на горло моей гордости, наслаждается.

– Что это за тряпка? – наконец, переходит к наряду. – Откуда ее вытащила?

– Догадайся.

Он наматывает мои волосы на кулак и тащит меня за собой, по полу, специально не позволяет подняться. Я отчаянно стараюсь зацепиться за его руки, облегчить боль. Но куда там. Бесполезно.

Чертков ступает размашистыми шагами, у меня нет никакой возможности ослабить хватку. Я не хочу рыдать. Только слезы против воли стекают по щекам.

Он затаскивает меня на кухню и отпускает, открывает холодильник, что-то ищет. Я не теряю ни минуты, поднимаюсь и бросаюсь к столу, хватаю огромный нож.

Сейчас или никогда. Если ты берешь оружие в руки, медлить нельзя. Если не готов ударить, лучше сразу сдаться. Ничего не начинать.

– Положи эту игрушку на место, детка, – раздается голос Черткова.

И я содрогаюсь. Желудок сводит болезненная судорога. Но я оборачиваюсь, крепче сжимая рукоять.

– Не подходи!

– Думаешь, я послушаюсь?

– Да, – выставляю нож лезвием вперед. – Люди обычно слушаются тех, кто способен их убить.

– Но не ты, – усмехается. – Тебя же это не останавливает?

Чертков спокоен и невозмутим. Он медленно приближается ко мне.

– Я не шучу, – тоже делаю шаг навстречу.