Книга Маскарад, страница 15 – Бренда Джойс

— Я не могу, — прошептала Лизи, задыхаясь от ужаса.

Худшего кошмара просто не могло быть! Мама хочет, чтобы ее дочери отправились в «Адар». Лизи хотелось умереть от стыда. Хуже того, Лизи знала, что Тайрел будет там и не узнает ее. О нет, он посмотрит на ее невзрачную фигуру, и у него не возникнет желания.

А мама сделает что-то ужасно унизительное, как всегда. Она представит Лизи, так или иначе намекая на перспективу свадьбы. Лизи хотелось сжаться и умереть.

— Завтра днем, — скомандовала Лидия. — Я не изменю свое решение.

— Мама, я не могу это сделать, — отчаянно попросила Лизи.

— Конечно же можешь!

Лидия подошла к ней и похлопала по плечу, словно этот жест мог ее успокоить.

— Мы ведь должны поблагодарить графиню за гостеприимство, не так ли?

Лизи застонала и повернулась за помощью к Джорджи.

Она решительно выступила вперед.

— Мама, — сказала Джорджи спокойным тоном. — Мы никогда раньше не навещали графиню. Мы всегда отправляли ей записку с благодарностью. Я думаю, мы должны придерживаться этой традиции.

— Я начинаю новую традицию, — ответила мама.

— Мама, Джорджи права. И может быть, графиня будет не в настроении, — отчаянно попросила Лизи. Но она знала, что никакие мольбы не изменят решение мамы.

— Если она не в настроении, мы зайдем в другой день, — улыбнулась ей мама.

Джорджи покачала головой:

— Мама, я знаю, чего ты хочешь. Ты надеешься, что Лизи заарканит Тайрела де Уоренна. Но это невозможно. Они намного выше нас. Даже если он и проявил интерес к Лизи, он не знал, кто она. Де Уоренн не женится на Фицджеральд.

— Вы меня извините? — внезапно спросила Анна.

— Разве ты не волнуешься за свою сестру? — удивилась мама.

Анна кивнула:

— Да, я очень волнуюсь за Лизи, но я заболела, мама. Я чувствую слабость и не могу ехать.

И она развернулась и пошла наверх, не дожидаясь разрешения.

Такое странное поведение лишило Лидию дара речи. Лизи было слишком плохо, чтобы реагировать на поведение Анны.

— Мама, пожалуйста, не делай этого. Это ужасная ошибка. Тайрел де Уоренн не преследовал меня. Я бы знала, будь оно так! Пожалуйста, не заставляй меня ехать к ним в дом!

— Я собираюсь готовиться к ужину, — мило проговорила Лидия, словно не слышала. Подойдя к ступеням, она сказала: — О, и Лизи… Надень зеленое платье с зеленой шубкой. Зеленый — твой лучший цвет! — И она снова улыбнулась: — И, честно говоря, это к лучшему, что Анна заболела, не так ли? Лучше, если мы будем без нее, когда поедем к графине.

Ошеломленная, Лизи наблюдала, как Лидия поднимается по ступенькам. Джорджи подошла к ней и обняла за плечи.

— О боже, — прошептала Джорджи. — Не думаю, что есть какой-то выход из этой ситуации.

— Что мне делать? Мама смутит нас всех, а если появится Тайрел…

Лизи почувствовала, как ее щеки вспыхнули. Она не могла продолжать.

— Может, тебе сказаться больной?

— Мама не спустит меня с крючка, даже если я действительно заболею! — воскликнула Лизи.

— Нам нужно чудо, — решила Джорджи.

Лизи застонала. Она не верила в чудеса, о нет!

Но на следующий день она полностью изменила свое мнение, поскольку не только графини не было в резиденции, но и вся семья покинула поместье прошлым днем. Сейчас они были на пути в Лондон. И не имели планов возвращаться.

Пораженная таким везением, Лизи могла только надеяться, что мама направит свой интерес на что-то еще.

Был холодный дождливый ноябрьский день. Лизи решила убраться в гостиной, когда привезли книгу, которую она заказала в дублинском магазине. Со шваброй в руке, она сорвала упаковку с посылки, улыбнувшись, когда увидела название. «Чувство и чувствительность». Забыв о своей работе, Лизи села и сразу же начала читать.

Она понятия не имела, как долго просидела здесь, погруженная в роман, но прочла несколько глав, когда услышала звук копыт и грохот кареты на улице. Лизи вернулась в реальность. Закрыв книгу, она подошла к окну и вздрогнула, увидев грузную фигуру Питера Гарольда, выходящего из кареты.

К глубочайшему сожалению Лизи, он навещал Джорджи каждую неделю в этом месяце. Казалось, Джорджи смирилась, хотя мало говорила в его присутствии, иногда улыбалась, позволяя ему продолжать свои бесконечные монологи. Лизи пошла в кухню.

— Джорджи, мистер Гарольд приехал.

Джорджи ощипывала цыпленка. Она застыла и медленно повернулась.

Лизи было больно видеть смирение своей сестры.

— Позволь мне прогнать его! — воскликнула она. — Я скажу ему, что ты любишь какого-нибудь молодого радикала из Дублина!

Джорджи пошла к раковине, снимая фартук.

— Он мой единственный кавалер, Лизи. И даже ты слышала, что мама жалуется, как ей трудно дышать.

— Доктор Райан сказал, она в порядке, — возразила Лизи. — Я начинаю думать, что эти ее заявления о плохом самочувствии просто способ заставить тебя сделать то, что она хочет.

Джорджи отошла от раковины.

— Я тоже об этом думала, но какая разница? Мы все надеялись, что Анна будет помолвлена к этому времени, но ничего не произошло. Нас пятеро, все хотят есть, и для родителей мы большая обуза. Кто-то должен сделать это, разве ты не согласна?

Лизи нахмурилась — мистер Гарольд постучал в парадную дверь.

— Анна выйдет замуж до лета. Ей просто нужно определиться в выборе поклонника.

— Анна легкомысленна, — ответила Джорджи, понизив голос. Она помедлила и затем добавила: — Мистер Гарольд признался мне, что зарабатывает пятьсот фунтов в год.

Лизи заморгала. И правда, хорошая сумма!

— Но он продает вино, — попыталась возразить она, — и он даже не протестант, он диссидент.

Джорджи вышла из кухни.

— Может, и так, но, по крайней мере, его политические взгляды не так оскорбительны.

Лизи пошла за ней.

— У него нет политических взглядов!

Она видела попытки Джорджи вовлечь его в политическую беседу, но он смог сказать лишь, что война хороша для его бизнеса, — не то чтобы он был сторонником войны, но цены на вино никогда не были лучше.

Джорджи проигнорировала ее, налепив на лицо улыбку, когда открывала дверь. Лизи отвернулась, подавленная, но не смирившаяся с судьбой сестры.

Когда прохладные ноябрьские дни сменились зимними холодами, произошел невероятный поворот судьбы, поскольку в начале декабря красивый британский офицер постучал в дверь Фицджеральдов, чтобы нанести визит Анне. Лейтенант Томас Морли служил за пределами Корка, но, очевидно, повстречал Анну на балу в канун Дня Всех Святых и с тех пор переписывался с ней — что объясняло мечтательную улыбку, которая некоторое время была у нее на лице. Отпуск молодой офицер провел в Лимерике, навещая Анну каждый день. Мама быстро навела справки и выяснила, что он происходит из хорошей семьи и получает восемьсот фунтов в год. Анна могла хорошо жить на такую сумму. И не было сомнений, что молодой лейтенант всерьез ухаживает за Анной. Лизи скрестила пальцы, надеясь на лучшее, понимая, что это уменьшит давление на Джорджи. Когда Томас вернулся в свой полк, Анна почти неделю плакала и ходила по дому грустная.