Онлайн книга «Государево дело»
– Но я наследник престола! – топнул ногой Карл Густав, понявший, что их не собираются пропускать. – Пойдемте отсюда, ваше высочество, – потянул его за рукав Петер, почуявший, что дело может кончиться поркой. По крайней мере для него. – Нет, – заупрямился принц. – Я требую уважения к себе! – Не извольте гневаться, царевич, – встал на их пути десятник, загораживая отход. – Места у нас тут хоть и спокойные, а одним гулять не след. Мало ли что лихим людишкам в голову прийти может… Договорить он не успел, поскольку Карл Густав с Петером, не сговариваясь, кинулись наутек и непременно скрылись бы, если бы на их пути не оказался фон Гершов в сопровождении свиты. – Куда это вы так спешите, мой принц? – поинтересовался барон. – Мы хотели осмотреть здешние места, – замялся наследник престола. – Но нам помешали… – И правильно сделали. Это может быть опасным для таких маленьких мальчиков, как вы. Не говоря уж о том, что вас обоих ждут занятия. Кстати, кто был автором этой чудной идеи? – Я, господин барон, – обреченно вздохнул Петер. – И почему я не удивлен? – Но, ваша милость… – Я вам позже сообщу о вашей участи, молодой человек. А теперь оба живо на занятия, а то мне стыдно перед государем за скромность ваших успехов в изучении русского языка! – Ой, а что это у нас тут приключилось? – раздался вкрадчивый голос Пушкарева. Появившийся, как всегда, вовремя стрелецкий голова смотрел на померанца с нескрываемым ехидством. – Смотри, Анисим Саввич, – торопливо принялся шептать из-за его спины Семен. – Царевич без пригляду остался, как есть заплутал, а далеко ли до беды? – Все в порядке, господин стрелецкий голова, – бесстрастно отвечал фон Гершов. – Но я благодарен вашим людям за их помощь. – Да не за что, – еще шире улыбнулся Пушкарев. – Служить его царскому величеству и государю-наследнику мы завсегда рады! Одним из новшеств, введенных сразу после приезда Катарины, стали наши совместные трапезы. Если прежде, находясь в Кремле, я, согласно обычаям, волей-неволей водил хлеб-соль со всей Боярской думой и члены этого почтенного органа рассаживались по старшинству, иной раз отчаянно между собой местничая, кравчий разливал по кубкам вино, стольники разносили блюда, после чего следовали обязательные здравицы и простое, в сущности, мероприятие превращалось в целый пир и могло длиться часами, то теперь же мы по крайней мере ужинали только вдвоем с минимальным количеством прислуги вокруг. – Как прошел ваш день, сударыня? – поинтересовался я, засовывая салфетку за воротник. – Чудесно, мой друг. Я познакомилась с женами и дочерями ваших бояр. – И что вы можете сказать о них? – Я ожидала худшего. В Стокгольме мне говорили, будто московиты держат своих женщин взаперти и те не умеют и пары слов связать. – Это недалеко от истины. – Мне так не показалось. По крайней мере некоторые из этих дам были весьма красноречивы. – Вот как? Пока мы говорили, стольники уставили весь стол блюдами с разнообразными закусками, так что места на нем решительно не оставалось. – Скажите, Иоганн, а что, русские всегда так плотно едят? – Нет, что вы, дорогая моя. Просто сегодня нет никакого поста. Обычно все бывает намного скромнее. Кстати, это только первая подача. Так сказать, перекус перед основными кушаньями, которые подадут при перемене блюд. – Невероятно! И часто ли бывают эти скоромные дни? – На самом деле редко. Постных дней в Восточной церкви много. Правда, не все они одинаково строги. Кстати, разве Филарет не рассказывал вам об этом? – Рассказывал. Однако я не придала этим словам слишком уж большого значения. Ведь, насколько я помню, пока мы следовали в Москву, питание наше было хоть и однообразным, но обильным. Разве не так? – Все так. Просто воюющим и путникам дозволяется скоромная пища и во время постов. Кстати, попробуйте вот эти пирожки. Очень вкусно, не правда ли? – Как вам не стыдно, Иоганн, – возмутилась герцогиня, прожевав откушенный кусок. – Я теперь пропахну чесноком! – Ну что вы, сударыня, это вовсе не чеснок. Это лесная черемша. Ее часто добавляют куда надо и куда не надо. А теперь обратите внимание на студень. – Он тоже с этой вашей черемшой? – Нет, моя госпожа. С хреном. Кстати, вы так и не рассказали о знакомстве с придворными дамами. Вы уже кого-нибудь выбрали для своей свиты? – Пока я еще не определилась, но пара кандидатур у меня есть. – Любопытно. И кто же эти счастливицы? – Мария Пушкарева и Алена Вельяминова. Вы поперхнулись, мой друг? Это наверняка от обилия хрена, или как там вы назвали эту приправу! – Возможно, – ответил я, прокашлявшись. – Мне показалось, или вы не слишком довольны моим выбором? – Нет, что вы. Правда, я немного удивлен, что они вообще присутствовали там. – Разве Никита не один из ваших приближенных? – Несомненно. Но вот Машки там точно не должно было быть. – Отчего так? – Анисим Пушкарев вовсе не знатен. Раньше он был простым стрельцом. – Но я слышала, что вы оказываете его дочерям особое покровительство и даже дали старшей приданое. – Верно. – И чем же вызвана такая милость? – Их отец оказал мне в свое время немало услуг и продолжает верно служить теперь. А почему вас это интересует? – Просто так. Эта страна совершенно неизвестна мне, и я хотела бы узнать ее получше, чтобы не допускать ошибок. – Весьма похвальное желание. – Но некоторые вещи я, безусловно, хотела бы изменить немедленно. – И какие же? – Для начала я бы желала, чтобы для нас готовили мои повара. Русская пища, насколько я успела ее понять, слишком тяжела для желудка. – Скажите еще, что вам хотелось бы жареной телятины! – Почему нет? Это всяко лучше, чем запеченный поросенок, которого нам несут. – Упаси вас бог высказать подобные кулинарные пристрастия в присутствии наших подданных! – А в чем дело? – Дмитрию Самозванцу такой изыск стоил трона и головы. – В самом деле? – Скажем так, это было последней каплей. – Но, вероятно, он провинился не только в этом? – Вы правы, он не спал после обеда, женился на католичке и вдобавок не слишком охотно посещал церковные службы. – Уж не сравниваете ли вы меня с Мариной Мнишек? – в голосе шведской принцессы зазвучал металл. |