Онлайн книга «Государево дело»
|
– Ну ладно тебе, – неуклюже попытался я успокоить ее, чувствуя себя при этом последним мерзавцем. – Не плачь… – Отстань, гад, – отпихивала она поначалу мои руки, но потом, неожиданно для нас обоих, прижалась к моей груди и затихла. Некоторое время мы сидели молча, затем Мария пришла в себя и мягко, но решительно отодвинулась и принялась вытирать слезы на зареванном личике. – Феминистка? – спросил я, чтобы разрядить молчание. – И что? – с вызовом ответила она. – Ничего. Трудно тебе придется. Не в почете здесь такие завихрения. – Я уже поняла, – горько вздохнула принцесса и поникла плечами. «Вот блин! – мелькнуло у меня в голове. – И там толком не жила, и тут в такую кроху угодила. Неудивительно, что у девки крышу рвет». – Ну а что тогда выпендриваешься? – Да не выпендриваюсь я. Просто, как в это тело попала, ничего с собой поделать не могу. То бегать-прыгать хочется, то кому-нибудь в лоб заехать, то к маме прижаться и зареветь… – Гормоны, – сочувственно вздохнул я. – Меня тоже так плющило. Я же взрослый мужик был, мне тридцать третий год шел, а попал в пятнадцатилетнего пацана. Блин, как вспомню, страшно делается. За мной по всей Германии инквизиция гоняется, а у меня такая дурь в башке играет, что иногда сам не знаю, что в следующий момент учудить могу! – И как, справился? – подняла на меня глаза Мария. – Не-а, – помотал я головой. – Какой был балбес, такой и остался. Услышав это, она прыснула от смеха, и я с удовольствием присоединился к ней. Отсмеявшись, я положил ей руку на голову и погладил ее. – Вот такая мы семейка! Папаша и дочка… – Я тебе не дочь. – Ты – нет, а тело – да. Думаешь, почему ты ко мне прижалась? – Не знаю… – Память тела. Я как герцогиню Клару Марию первый раз увидел, тоже так обнять захотелось… – Это что же… – задумалась принцесса, – Мария Агнесса тебя любит? – Да, – просто ответил я и, чтобы перевести разговор на другую тему, спросил: – А отчего волосы такие короткие? – Пират один отрубил, – пожала плечами девочка. – Ах да, мне рассказывали. – Слушай, а ты как царем-то стал? Вроде у нас этот был, как его… – Романов? – Ага… И Пожарский у тебя перед входом стоит. – Это сын того Пожарского, что ополчением командовал. – А Минин? – А что Минин? Думным дворянином стал, как и в нашей истории. Ты ее, кстати, хоть немного знаешь? – Если честно, так себе. – Понятно. Ну, если коротко, я достаточно случайно в Россию попал и, как водится, вписался в драку. Благо отряд был неплохой. Вот на Соборе меня и выбрали вместо Мишки Романова. – Ты его знаешь? – Да его в Москве каждая собака знает. Шутка ли, сын патриарха! – Ага. Филарета я помню. Серьезный дядька. – Во-во. Слушай, что же с тобой делать? – В смысле? – В смысле пропадешь ты тут одна. – Чего это я одна? У меня мама есть и бабушка, а теперь еще и братишка. При слове «мама» голос принцессы наполнился нежностью. Сразу было видно, что я не ошибся: чувства ребенка сохранились и с новым сознанием. – Любишь Марту? – Конечно. Она классная! – Это точно. – Тогда почему ты ее бросил? – Да не бросал я ее! Говорю же, за мной тогда кто только не гонялся. Я ее у матери оставил… в смысле у герцогини Клары Марии, а сам в Швецию подался. – И женился на принцессе! – Ноблесс оближ, – пожал я плечами. – Положение обязывает. – Всегда вы так, мужики! – Есть такое. Но ты так и не ответила, что будем делать. – Ты о чем вообще? – Война тут будет, Маша… или как тебя? – Александра, – нехотя буркнула принцесса. – Вот и познакомились. А я Ваня, в смысле и там и тут одинаково, а ты, значит, у нас Шурка. – Можно и так. – Хорошее имя. Так одну мою знакомую звали… настоящий друг, хоть и девчонка. Но, не суть. Короче, Шура. Война тут скоро будет. Ну, не прямо сейчас, но лет через десять – точно. Я, кстати, сам тот еще историк… В общем, по Германии и Чехии эта война даже больше прошлась, чем по нам Великая Отечественная. Треть населения как корова языком слизнула. – Ни фига себе! – Вот именно. Я бы тебя с собой в Москву взял… – Жену боишься? – съязвила девочка. – За тебя боюсь. Ты хоть знаешь, что такое Домострой? – И что? – Вот лучше и не знать! Ладно, время есть еще, подумаем… – Ваше величество, – раздался голос снаружи, – вас ждут принц Ульрих и герцогиня София. – Уже иду, – отозвался я и обернулся: – Ты со мной? – Ваня, – каким-то неожиданно серьезным голосом спросила она. – А ты, как это… в общем… попал сюда? – Да по-глупому. Меня один придурок-гастарбайтер тут в Германии подрезал В этом, как его… Кляйнештадте, чтоб ему ни дна ни покрышки! – Понятно. – А ты откуда? У тебя выговор вроде южный… – Я-то? Из этого… под Ростовом… – Батайска, что ли? – Ну да. – Не, не бывал. Ладно, пошли, а то будет тебе от бабки с мамкой… – Я это… иду… – прошептала Шурка и, глядя вслед уходящему Иоганну, прикусила до крови губу. – Черт-черт-черт!.. Покидая Любц, я бросил прощальный взгляд на провожающих меня «родственников». Впереди стояла герцогиня София, окруженная своими приближенными и слугами. Марта держалась чуть поодаль, иногда вытирая уголки глаз. Рядом с ней, прижавшись к широкой юбке матери, стояла принцесса и смотрела на меня необычайно взрослыми глазами. «Блин, а ведь я так и не расспросил ее толком…» – мелькнула в голове запоздалая мысль. Ладно, успею еще. Что тут до Брауншвейга, по глобусу! Озорной лучик солнца с трудом пробился в щелку между тяжелыми портьерами на высоком стрельчатом окне и заставил грустно улыбнуться женщину, сидящую в высоком кресле. В последнее время ей нездоровилось, и потому она почти не покидала своих покоев, оставленная всеми, кроме самых преданных слуг. Нет, у нее была семья, но единственный сын находился далеко, его дети жили вместе с ним, а супруг был вынужден покинуть ее, будучи призван государственными делами. Да, именно государственными, ибо ее муж герцог Август был полноправным властителем в здешних землях. |