Онлайн книга «Государево дело»
|
– Простите, ваше величество, – высоко подняла брови София, – вы собираетесь защищать Росток или… – В зависимости от ситуации, – улыбнулся я. – Боюсь, излишняя самостоятельность городского совета – роскошь, которую мы не сможем себе позволить. – Хм. Это будет непросто. И недешево. – Вот поэтому и надо возложить эту почетную обязанность на город. – Задушить Росток за его же деньги? – Ну зачем же «задушить»? Защитить! Если понадобится, то и от самих себя. Пока царь и герцогиня вели переговоры, Пожарский с Хованским стояли на часах у дверей, охраняя их покой. Какое-то время они изображали из себя статуи, но скоро молодым людям это наскучило, и они начали переговариваться. – Богато живут, – завистливо вздохнул Ванька. – Хоромы-то, глянь, какие! – Ага, – кивнул Петр. – Хоть и невелики. – Да и городишко – тьфу! У нас деревеньки есть поболее этого Любца. – А все же дома каменные. – Царевна-то видал какова? Прыг государю на шею, ровно кошка! – Смешная, – согласился товарищ. – И имя красивое – Маша! – Тебе все Машки красивые, – хохотнул княжич и тут же стал серьезным. – Пожрать нам, интересно, дадут севодни? – Должны. Рази отпустят царя без угощения? – Оно так, – покачал головой Хованский. – Только Иван Федорович наш, если ему чего втемяшится, ни на что не поглядит. Скажет поспешать, и куда денешься? – Служба, – философски пожал плечами Петька. – Но ночевку станем, тогда и поснедаем. Тут послышались легкие шаги, и скоро перед ними оказалась принцесса Мария. Молодые люди тут же вытянулись, а девочка остановилась в нерешительности, поскольку раньше внутри герцогского дома никакой стражи не водилось. – Я хотела бы видеть его величество, – решительно заявила она рындам, но, на свою беду, по-немецки. – Ишь ты, лопочет чего-то, – озадачился Ванька. – Может, хочет чего? – Сам ты лопочешь! – тут же перешла она на русский. – Гляди-ка! – изумился рында и уставился на девочку как на заморскую чуду-юду. – По-нашему разумеет… – Разумею-разумею, – подтвердила Мария и опасливо обернулась, не ищут ли ее. – И что хочешь? – К царю-батюшке хочу! – Эва. Никак нельзя. – Это еще почему? – Не велено! – Кем не велено? – Известно кем, царем! – Что, так и сказал: если придет дочь – не пускать? – Нет, царевна, – принялся объяснять непонятливой девчонке Петька. – Государь с княгиней разговор ведет. Нельзя тревожить, пойми. – А долго они еще? – Так нам откуда же такое знать! – Что тут у вас, Пожарский? – спросил неслышно подошедший Корнилий. – Да вот, царевна к государю просится… – Вот как? – удивился царский телохранитель и перешел на немецкий: – Ваша светлость, мы непременно доложим его величеству о вашем желании… – Ничего, я подожду, – кротко ответила ему по-русски девочка. – Хорошо, – кивнул Михальский и, бросив на царскую дочь удивленный взгляд, вышел вон. Некоторое время они стояли молча, но, видимо, для Марии это было непростым испытанием, и скоро она с любопытством потихоньку спросила у рынды: – А ты и впрямь Пожарский? – Ага, – приосанился Петька, которому показалось лестным, что живущей за тридевять земель от Руси царевне известно его имя. – А это, наверное, Минин?! – ахнула девочка. Ванька Хованский, услышав это предположение, сначала побледнел, потом покраснел, затем, не выдержав позора, возмутился: – Какой я тебе Минин?! Мы, Хованские, от великого князя Гедемина родом ведемся… Услышав снаружи шум, я распахнул двери и хотел было уже вызвериться на молодых людей, но, заметив дочь, смягчился: – Ах, это ты? Заходи, мы уже почти закончили. – Благодарю, папенька, – присела в книксене принцесса и чинно проследовала внутрь. – Я думала, вы, юная фройляйн, сейчас с вашей матерью, – строго заметила герцогиня. – Ну, у нее много дел, – неопределенно пожала плечами девочка. – Иными словами, ты сбежала? – рассмеялся я. – Да, – была вынуждена признаться Мария. – Но ей сейчас и впрямь не до меня. У нее есть муж и маленький Людвиг… – Ну хорошо, – кивнула София, – пообщайтесь с дочерью, ваше величество, а мне необходимо отдать некоторые распоряжения. Осмелюсь спросить: надолго ли вы задержитесь? – Боюсь, что нет. Нам с Ульрихом нужно как можно скорее попасть в Брауншвейг. Поэтому на ночевку времени у нас нет. Однако если вы накормите моих людей, то чрезвычайно этим обяжете меня. – Это меньшее, что я могу для вас сделать, – присела та в реверансе и вышла. – Ну что, давай поговорим? – обернулся я к девочке. – Давай, – согласно кивнула та. – Мне показалось или ты говорила с моими рындами по-русски? – Тут так хорошо слышно? – похлопала она с невинным видом глазами. – Нет, но мне Клим рассказывал. – Nemnogo znayu. – Мария попробовала изобразить немецкий акцент, но не слишком удачно. – Хорош дурачиться, – усмехнулся я. – Ты прекрасно владеешь русским, причем тем, на котором будут говорить в России лет через триста – четыреста. Кто ты такая и как оказалась в теле моей дочери? – Ты глянь, про дочь вспомнил! – всплеснула руками принцесса и, усевшись в высокое неудобное кресло, неожиданно зло посмотрела на меня. – И давно ты, папенька, таким заботливым стал? Столько лет тебе до нас с Мартой никакого дела не было, а тут вспомнил! – Это неправда. – Ах да. Шкурки соболиные присылал. Заботливый какой! Да если бы не бабушка, мы бы с мамой ноги протянули… что смотришь? – Ты на Марту очень похожа. Такая же красивая. – Скажи еще, что любишь ее до сих пор! – Может, и люблю. Только тебя это не касается. Давно в это тело попала? – Два года уже. – А там… умерла? – Да! – И как, если не секрет? – При родах. – Ничего себе… а сколько тебе лет было? – Двадцать пять. – И мужа, если я правильно понял, даже не намечалось? Взгляд девочки из злого на мгновение стал беспомощным, а глаза наполнились слезами. Некоторое время она крепилась и не давала воли чувствам, но вскоре не выдержала и разрыдалась. |