Онлайн книга «Бал жертв»
|
— От директора Барраса. Солероль сорвал печать, раскрыл конверт и узнал свое письмо, на полях которого Баррас написал: «Делайте, что хотите, полномочие дано». Ординарец приехал из Парижа верхом на курьерских, но Ланж уехала часом ранее его и приехала первая. Баррас не писал начальнику бригады, следовательно, не упомянул о молодой женщине, приехавшей в Солэй. Солероль позвал слугу и приказал приготовить комнаты ординарцу директора, потом, оставшись один с Сцеволой, Солероль сказал: — Кажется, Баррас не знает, что Ланж здесь. — Почему? — отвечал Сцевола. — А мне сдается, — продолжал начальник бригады, — что эта женщина приехала сюда для того, чтобы сыграть с нами какую-нибудь дурную шутку. — Это может быть. Но ты хорошо сделаешь, если будешь ее щадить — она находится в самых лучших отношениях с Баррасом. Когда Сцевола произносил эти последние слова, Заяц, входивший в замок, воротился на террасу и сказал Солеролю: — Генерал, даме подали ужин в ее комнату. — Хорошо! — Она вас ждет. — Кто тебе сказал? — Она, она меня прислала просить вас прийти к ней. — Ну, кати меня! После своего приключения в подземелье генерал, который не мог ходить, приказывал перемещать себя из одной комнаты в другую в большом кресле на колесах. Актрисе отвели комнату на первом этаже рядом с террасой, и, следовательно, Солеролю было легко с помощью Зайца явиться на сделанное ему приглашение. Сцевола остался на террасе. Ланж уже расположилась в Солэе, как у себя дома. Ужин поставили на столик перед камином. Актриса сама раскрыла свой чемодан, сняла дорожное платье и надела блузу из голубого бархата, прекрасно выставлявшую ее великолепные плечи и роскошные светло-русые волосы. Генерал был ослеплен. — Идите же, любезный месье Солероль, — сказала она, протягивая ему руку, — идите же поговорить со мною. Заяц подкатил кресло к камину, и Солероль смог поцеловать белую нежную руку, которую протягивала ему актриса. — Уйди, — сказал начальник бригады Зайцу. Заяц все держался той мысли, что Ланж — возлюбленная генерала. — Экие шутники! — бормотал он, уходя. — А делают вид, будто они не знают друг друга. Заяц ушел. Солероль посмотрел на молодую женщину и сказал ей: — Я к вашим услугам. — То есть вы будете меня слушать? — Именно. — Любезный месье Солероль, вы долго находились в немилости. — Меня отстранили после термидора. — И вы, вероятно, до сих пор находились бы в стороне, если бы не происшествия, не известные вам. — Ба! — Эти происшествия бесполезно вам рассказывать, достаточно знать вам одно… — Что такое? — Вы можете стать из бригадного дивизионным генералом… через две недели… Или… Актриса остановилась и холодно посмотрела на Солероля. — Или что? — спросил с беспокойством начальник бригады. — Или окажетесь в ссылке. Актриса произнесла эти слова таким тоном, что генерал забыл, как дышать, глядя на нее. Она продолжала: — Вы писали Баррасу? — Писал. — Просили у него уполномочия. — Здешний край наполнен разбойниками. — Знаю. — Роялисты грабят, жгут, убивают… Актриса не изменилась в лице. Солероль продолжал: — Если все эти люди не будут расстреляны или не погибнут на эшафоте… — Что же тогда случится? — Республика погибнет! — Это было бы жаль! — прошептала Ланж иронически. — Поэтому я могу только хвалить ваши усилия… Но… Она сделала ударение на последнем слове. — Я должен сделать исключения? — поспешил спросить Солероль. — Может быть… — Я должен буду пощадить некоторых людей? — Вы очень сообразительны. — Кто же эти люди? — Я их вам назову в свое время и в своем месте. — Вы? — Любезный генерал, — сказала Ланж с самой обольстительной улыбкой, — запомните хорошенько эти слова: «Баррас делает все, что я хочу». Солероль поклонился. — Следовательно, я заставлю вас сделать все, что я хочу. — Для того чтобы я вам повиновался, нет никакой необходимости в вашем влиянии на Барраса, — отвечал Солероль, усиленно любезничающий, — вам стоит только говорить — я буду вашим невольником. — Это очень любезно, — отвечала актриса, смеясь, — это даже благоразумно. Но будем говорить еще. На чем остановились ваши действия? — Против поджигателей? — Да. — Сейчас они все объединились. Их около двухсот. — Неужели? — спросила Ланж, притворившись удивленной. — Все аристократы присоединились к ним и слуги аристократов. Замысел не удался. — Как это? — Кажется, хотели возмутиться в восьми или десяти департаментах одновременно. Это обширный заговор роялистов. Но здешние слишком поторопились, они подняли знамя восстания слишком рано, другие еще не готовы. — И они остались одни? — Именно. — Стало быть, их легко уничтожить? — спросила Ланж, по-видимому, очень интересовавшаяся торжеством Республики над роялистами. — О! — сказал Солероль, который счел минуту удобною, чтобы придать себе важность. — Я с ними расправлюсь, но другой на моем месте ничего не сумел бы сделать. — Почему же? — Я вам объясню: я здешний, я имею здесь влияние. — А! — Мне верят. Когда я сказал, что поджигатели — роялисты, мне поверили. — А до тех пор сомневались? — Сомневались, даже и не предполагали. Роялистов любят здесь; и если бы из Парижа прислали генерала неизвестного, человека чужого здесь, то теперь бы все крестьяне пошли за инсургентами. — Между тем как теперь, — прибавила Ланж, по-видимому, разделявшая мнение Солероля, — их только двести? — Да. — Но ведь вы их уничтожите разом, генерал? — Ну, они хорошо укреплены. — В каком месте? — В трех лье отсюда, на другом берегу Ионны, в лесу. Они ведут с нами партизанскую войну, войну отчаянную. Лес покрыт скалами, густым кустарником, пещерами. — Но вы имеете значительные силы в вашем распоряжении? |