Книга Золотой корсар, страница 118 – Луи Нуар

— Что тебя удерживает?

— Боязнь того, как бы сказанное мною меня бы самого и не погубило.

— К черту твои опасения! Выкладывай!

— Сир, Вендрамин в Неаполе.

— Этот великан?

— Да, сир.

— Так арестуй его.

— Не осмеливаюсь.

— Почему?

— Если бы вы только знали, где он находится…

— Неважно! Будь он в будуаре самой королевы, приказываю тебе немедленно его арестовать.

— Он сейчас в доме герцогини Истрийской или по крайней мере был там час назад.

Король побледнел.

— Ты в этом уверен?

Луиджи рассказал королю о происшествии с капуцином и кормилицей и о донесении своего агента.

Вне себя от ярости, Франческо схватился за перо.

Луиджи не стал его останавливать.

Написав приказ, король поставил на документе подпись и дату.

— Вот! — промолвил он, протягивая бумагу министру. — Прочти.

— Я знаю, что это такое, — сказал Луиджи. — И прошу Ваше Величество принять мою отставку.

— Это еще почему?

— Потому что я отказываюсь повиноваться.

— Но это же глупо!

— Напротив — весьма благоразумно. Герцогиня либо скомпрометирована, либо же нет, не так ли, сир? В том случае, если ей удастся оправдаться, удастся вас обмануть, на кого падет ее гнев? Конечно же, на меня.

Король нахмурил брови.

— Осторожно, господин Луиджи, — проговорил он, — я вам не какой-нибудь Кассандр!

— Сир, вы точно такой же, как и все сыновья Адама; любовь всегда слепа. Женщины хитры, а сердце слабо. Ах! Если бы вы согласились наделить меня всеми властными полномочиями, я бы действовал более решительно.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Если вы лично отправитесь к герцогине, а я стану лишь сопровождать вас; если вы скажете ей, что ваша частная полиция, те ваши люди, которым было поручено охранять герцогиню, во что она, безусловно, поверит, видели, как эта кормилица входила в ее дом, и что в присутствии вашего министра вы требуете объяснений, тогда, сир, я сделаю все необходимое для того, чтобы пролить свет на это дело. Возможно, герцогиня виновна, возможно, нет. Я это узнаю. Виновна — можете наказать ее или же простить — неважно! В таком случае я умываю руки. Если же она ни в чем не повинна, вы сохраните к ней самые нежные чувства, я же не получу в ее лице врага. Я буду всего лишь орудием в ваших руках.

Выслушав Луиджи с мрачным видом, король на какое-то время задумался, но затем вдруг решился:

— Распорядитесь, чтобы подали карету! — сказал он.

Четверть часа спустя королевский экипаж остановился у особняка герцогини.

Услышав стук в дверь, Люсиль, которая, как всегда, была настороже, выглянула из окна и увидела окруживших дом солдат.

Предупредив о приходе короля герцогиню, девушка бросилась к входной двери, но не к той, что выходила во двор, а к той, за которой находились покои — она хотела дать хозяйке небольшую передышку.

Привратник как истинный портье открыл не сразу; он никого не ждал.

Обычно король проникал в дом через небольшую потайную дверцу, и, услышав стук, привратник не придал ему особого значения.

— Должно быть, — сказал он себе, потягиваясь в постели (время было позднее), — мальчишки забавляются.

Но тут снаружи прокричали:

— Именем короля!

Портье пришел в замешательство.

«Вот как! — подумал он. — Уже! Быстро же им донесли».

Не сразу обнаружив штаны, одевался он бесконечно долго.

Из-за двери уже неслись проклятия.

Наконец привратник открыл.

Луиджи подал знак, и на несчастного портье — министр решил, что тот тянул время специально — тотчас же накинулись солдаты.

Король, Луиджи и двое вооруженных револьверами офицеров проследовали в покои.

Внезапно дорогу им преградила какая-то женщина — одежды в беспорядке, лицо испуганное.

То была Люсиль.

— Смилуйтесь! — воскликнула она. — Смилуйтесь, сир! Я ничего не знала. Мы встречаемся уже четыре года. Он отец моего ребенка.

На руках у нее был горластый младенец, которого принес в дом Вендрамин.

Где он его взял?

Объяснить это великан не счел нужным.

Ребенок кричал как резаный.

Увидеть подобного не ожидал никто.

Король посмотрел на Луиджи.

— Сир, — продолжала Люсиль, — он явился для того, чтобы оставить здесь моего бедного сынишку. Герцогиня его прогнала. Я знаю, сир, ему конец и мне тоже. Но смилуйтесь, сир, пощадите его!

— Что все это означает? — пробормотал Франческо. — Немедленно объяснись, Люсиль.

Но девушка никак не желала успокоиться:

— Бедный Вендрамин! Это проклятый Корсар втянул его в это дело! Этот мерзавец Паоло! Ах, Ваше Величество, в глубине души он вас очень любит и горько сожалеет о том, что было!

— Да объясни же все по порядку! О чем это ты твердишь?

Люсиль немного успокоилась.

— Пройдемте, сир, — промолвила она. — Герцогиня вам все расскажет.

Горничная надеялась, что ее хозяйка уже успела продумать то, как она будет играть новую комедию.

Король и Луиджи, оба — немало изумленные, не знавшие что и думать, поднялись к герцогине.

Войдя в комнату первой, Люсиль упала перед молодой женщиной на колени и, протягивая к ней руки, взмолилась:

— Сударыня, здесь король! Спасите меня! Спасите Вендрамина!

— Тише, Люсиль, успокойся, — с достоинством проговорила герцогиня.

Так как в дверях уже толпились слуги, женщина промолвила, обращаясь к вошедшему в комнату Луиджи:

— Ваше превосходительство, эта девочка совсем уж потеряла голову, раз уж могла принять вас за короля. Бедное дитя, она полагает, что его величество стали бы беспокоиться по поводу ареста какого-то карбонария.

Прикрыв лицо полой плаща, король признательно улыбнулся герцогине, столь ловко избежавшей скандала.

— Где ты видишь короля, глупенькая? — спросила у субретки герцогиня.

Люсиль кивком указала на министра.

Так как слугам никогда не доводилось видеть в доме Франческо, они все приняли за чистую монету.

Герцогиня продолжала:

— Ваше превосходительство, эта девушка вот уже четыре года встречается с неким Вендрамином. У нее от него ребенок. Этот Вендрамин…