Книга Золотой корсар, страница 84 – Луи Нуар

Было нечто зловещее в этих приготовлениях, и Вендрамин прошептал:

— Настроены решительно, судя по их виду. Похоже, маркизе не избежать жестоких страданий.

Вошел судья и шепотом о чем-то спросил палача; оба они выглядели крайне озабоченными.

Паоло почувствовал, как сжимается его сердце.

— Вероятно, — прошептал он, — у них был уговор пощадить маркизу, но теперь, прознав про приход Луиджи, они решили отказаться от своих планов, о чем и предупреждают друг друга.

Послышался шум, и дверь комнаты открылась.

Появился Луиджи.

— Добрый вечер, господа, — проговорил министр.

Протянув руку судье, который поспешил ее пожать, он покровительственным жестом приветствовал палача.

— Намедни, друг, — сказал он, — сама мысль об участии в подобного рода допросах вызывала у тебя отвращение…

— Ваше превосходительство, — отвечал палач, — закон…

— Закон — это король! Если его величество чего-то требует, нужно подчиняться.

— Что я и вынужден сделать, — смиренно промолвил заплечных дел мастер, — пусть и знаю, что буду всегда мучиться угрызениями совести.

— Надеюсь, они не помешают вам подойти к исполнению ваших обязанностей со всей ответственностью, — сухо заметил министр. — Ведь вам же дорога ваша голова?

— Я сделаю все как следует.

— А я за этим прослежу. Я заранее предупредил вас о своем приходе, поэтому даже не надейтесь меня обмануть. Мне нужен настоящий допрос с пристрастием.

— Таковым он и будет.

Палач выглядел столь сокрушенным и покорным, что Паоло потерял последнюю надежду.

Привели маркизу.

Она вошла в сопровождении двух помощников палача, бледная, но гордая и спокойная.

Каждый занял свое место: маркиза осталась стоять, судья присел за стол рядом с секретарем, Луиджи устроился позади стола, палач направился к подпоркам, помощники заплечных дел мастера расположились по бокам обвиняемой.

Судья обратился к маркизе с обычными в подобных случаях словами.

— Перед вами палач, — сказал он, — все готово к пытке, но, возможно, обвиняемая, вы желаете говорить?

— Нет! — отвечала Луиза.

— Подумайте!

— Я все для себя уже решила. Вы не дождетесь от меня ни слова.

— Палач, — промолвил судья, — приступайте к работе!

Помощники заплечных дел мастера сопроводили молодую женщину к орудию пытки и помогли ей улечься на брусья; Паоло отметил про себя их крайнее беспокойство.

Заметив, что они украдкой обмениваются испуганными взглядами, палач резко бросил:

— Возьмите себя в руки! Ни вы, ни я не несем ответственности за то, что здесь происходит.

Окрик заплечных дел мастера подействовал: движения молодых людей стали более уверенными, и они перестали переглядываться.

Луиджи улыбнулся; похоже, к палачу вернулась прежняя твердость.

Он был прав.

Голосом, слегка возбужденным палач, проговорил:

— Что ж, сударыня, ведите себя смирно — и все закончится очень быстро. Протяните ноги.

Маркиза свернулась клубком.

Видя ее нежелание подчиняться его указаниям, палач приказал помощникам:

— Поместите ее ноги в сапоги и держите их покрепче.

Помощники принудили маркизу просунуть ноги в орудие пытки, и Паоло увидел их, босые и совсем белые.

Палач резко завинтил болт и сказал:

— Жертва обездвижена, господа. Жду ваших распоряжений.

Было нечто странное в том, как говорил этот человек; к палачу, казалось, вернулись те инстинкты жестокости, что были присущи мучителям Средневековья.

— За свою трусливую услужливость, — прошептал Паоло, — ты заплатишь честью своей дочери; горе ей, горе всем твоим родным и близким!

Судья поднялся на ноги.

— Обвиняемая, — спросил он, — вы будете говорить?

— Нет! — отвечала молодая женщина.

— Приступайте, — приказал судья.

Заскрипели болты.

Паоло увидел, как ноги молодой женщины набухли и кожа на них лопнула под давлением; маркиза пронзительно закричала и забилась в агонии.

Вынужденные применить силу, помощники палача прижали ее к доскам.

— Говорите! — потребовал судья.

— Никогда! — воскликнула Луиза.

— Еще один оборот!

Палач повиновался.

Паоло, сжав руки в кулаки, через стену грозил палачу, судье, Луиджи, помощникам заплечных дел мастера. Вендрамин благоразумно прикрыл рот друга рукой и, сдерживая его, прошептал на ухо:

— Успокойся. Мы с этим ничего не можем поделать.

Корсару с трудом удалось взять себя в руки.

Как только самообладание вернулось к Паоло, Вендрамин ослабил хватку.

— Подумать только! — прошептал Корсар. — Чтобы столько наших усилий окончилось ничем!.. Видеть ее здесь, в их руках… смотреть на нее, будучи не в силах прийти ей на помощь… Как это горестно!..

В этот момент судья скомандовал:

— Еще один оборот!

Застонали винты.

Молодая женщина затрепетала, так как из всех пор ее истерзанной плоти потекла кровь.

— Говорите! Говорите! — убеждал ее судья.

— Никогда! — решительно выкрикнула маркиза.

Подошел Луиджи.

— Еще один оборот! — сказал он.

— Больше ей не выдержать, — заметил палач.

— Давайте!

Вновь заскрипели болты, и молодая женщина потеряла сознание.

— Дайте ей понюхать соли, — невозмутимо промолвил Луиджи.

Палач обрызгал лицо маркизы нашатырным спиртом, и она тотчас же пришла в себя, но первыми ее словами были слова протеста.

— Режьте, рубите! — воскликнула она. — Можете даже истолочь меня в ступе — я не скажу ни слова.

Мельком взглянув на ноги маркизы, Луиджи понял всю бесполезность своих усилий и смирился с тем, что ничего узнать ему не удастся.

Покидая тюрьму, он подозвал к себе отца-капуцина.

— Она не сказала ни слова, преподобный отец, — заявил он. — Пойдемте со мной.

— Может, мне стоить еще раз переговорить с этой женщиной.

— Бесполезно! Пойдемте!

— Куда?

— К королю.

Слова эти слышал и Паоло. Опасаясь ловушки, и так как необходимо было любой ценой спасать маркизу — час ее казни, судя по всему, был уже близок, — Корсар выскользнул за дверь тюрьмы никем не замеченным.