Онлайн книга «Одолей меня»
|
Взгляд у него невинный, никакого осуждения. Заставляю себя кивнуть. – Она отвечает взаимностью? – Откуда, черт побери, я могу знать? – Я зло смотрю на него. Уорнер улыбается. За все утро – его первая человеческая эмоция. – Подозревал, что она может тебя выпотрошить. Хотя, признаюсь, думал, что она воспользуется ножом. – Ха! – Мне совсем не смешно. – Будь осторожен, Кишимото. Считаю необходимым предупредить тебя, что она смертоносна, ее так воспитали. Я бы ее избегал. – Здорово. – Я в отчаянии обхватываю голову руками. – Чувствую себя просто замечательно. Спасибо за поддержку. – Тебе следует также знать: она что-то скрывает. – Что? – Я поднимаю голову. – Точно не скажу, но чувствую: она что-то скрывает. Пока не знаю что. Просто советую тебе поступать осмотрительно. Внезапно я чувствую себя больным, меня охватывает паника. Я вспоминаю намеки Назиры. Что же она хотела мне сказать прошлым вечером? Что она может сказать сегодня? И тут меня озарило. – Погоди, – хмурюсь я. – Совет перед свиданием? Уорнер наклоняет голову. Снова мелькает улыбка. – Услуга за услугу. Удивленно смеюсь. – Спасибо, старина. Благодарю. Он кивает. Потом изящным жестом открывает дверь и закрывает ее за собой. Уорнер двигается как принц. И одет как принц: начищенная до блеска обувь, безукоризненный костюм и в тон ему рубашка. Я вздыхаю, во мне растет раздражение. Завидую ли я? Да, черт побери, я завидую. Уорнер всегда предельно собран. Он всегда холоден и спокоен. У него ясная голова. Он не лезет за словом в карман. Спорю, у него никогда никаких проблем с девушками; не то что у меня. Ему не стоит никакого труда, ч… Ух ты! Я – болван! Не понимаю, как я мог забыть, что буквально вчера его бросила девушка. Я тому свидетель. Я видел, что было потом. Уорнер в приступе панической атаки рыдал на полу. Тяжело вздыхаю и обеими руками ерошу себе волосы. Уорнеру тоже не везет в отношениях, как и мне. Это и утешает, и огорчает. Выходит, с Назирой у меня – никаких шансов. Как же ненавижу всех и вся! Ждать мне Уорнера и Касла еще минуты две, и я вытаскиваю из кармана кекс. Нервно ем, отрываю огромные куски и не глядя бросаю в рот. Когда вошел Касл, я чуть не подавился кексом, просипел ему коротко: «Привет». Касл нахмурился, явно осуждая мое поведение, что я предпочел не заметить. Машу рукой и пытаюсь проглотить остатки кекса. На глаза наворачиваются слезы. Заходит Уорнер, закрывает дверь. – Почему тебе непременно надо есть как свинья? – хамит он мне. Я хмурюсь, пытаюсь возразить, он жестом руки меня останавливает. – Не смей ничего мне говорить с набитым ртом! Я, давясь, проглатываю остатки кекса. Прокашливаюсь. – Знаешь что? Достали уже твои шуточки на мой счет. Нечестно. Уорнер пытается возразить, я его обрываю. – Нет. Я не ем как свинья. Просто я всегда хочу есть. Поживи-ка пару лет, голодая до смерти, вот тогда сто раз подумаешь, прежде чем насмехаться над моей манерой есть, ясно, засранец? Поразительно, как быстро и неуловимо меняется лицо Уорнера. Сжатых челюстей нет как нет, складки между бровями – тоже, только глаза метнули молнию. Он поворачивается четко на сорок пять градусов от меня. Голос звучит официально. – Нас ждут в соседней комнате. – Я принимаю твои извинения, – отвечаю я. Уорнер опять глядит на меня. Отворачивается. Касл и я вслед за ним выходим из комнаты. Ладно, может, я чего-то и не понимаю, только мне эти ребята не кажутся такими уж страшными. Там близнецы – юноша и девушка, они бегло говорят между собой по-испански. И высокий черный парень с британским акцентом. Хайдера, Назиры и Лены нет, однако все вежливо стараются этого не замечать. На самом деле прибывшие очень даже ничего. Особенно Стефан, сын Верховного главнокомандующего Африки. Он абсолютно хладнокровен; от него, в отличие от других, так и разит силой серийного убийцы. У него на левой руке браслет, нечто серебряное с массивными красными камнями, типа рубинов, и я никак не могу отделаться от чувства, что этот браслет мне знаком. Я смотрю на него не отрываясь, пытаюсь понять, почему у меня такое чувство, как вдруг… Появляется Джульетта. По крайней мере, я думаю, что это Джульетта. Она выглядит абсолютно иначе. На ней экипировка, в которой я раньше ее не видел, черная с головы до пят, и выглядит хорошо – красивая, как всегда, – только другая. Кажется жестче. Зловеще. Я не ожидал, что мне понравится ее коротая стрижка, – вчера вечером небрежная, неаккуратная, Джульетта, должно быть, с утра ее поправила. Стрижка идеально завершает ее новый облик. Простая ультракороткая стрижка. Ей идет. – Доброе утро, – говорит Джульетта, ее голос звучит глухо, я тревожусь. Она произнесла эти два слова так сурово и так непривычно, что я даже испугался. – Черт, принцесса, – тихо обращаюсь к ней, – ты ли это? Джульетта смотрит на меня, – такое ощущение, что сквозь меня, – а жестокое, ледяное выражение ее глаз ранит мое сердце, как никогда ранее. Не понимаю, что творится с моим другом. И потом, как будто мало еще дерьма, в дверь врывается Лена, точно ненормальная дебютантка. Наверное, ждала где-то рядом, за кулисами, чтобы эффектно выйти на сцену. Испортить Джульетте игру. Не сработало. Я наблюдаю, как Джульетта в первый раз встречается с Леной: так скала встречается с волной. Джульетта непоколебима и высокомерна, я горжусь тем, что она сильна, – хоть и не узнаю ее. Джей не такая. Не такая суровая. Я видел ее яростной – черт, я видел ее безумной, – но никогда бессердечной. Никогда-никогда. Не то чтобы я думал, будто Лена достойна лучшего приема; хрен с ней, с Леной. А вот Джульетта. Игра на публику совсем не в ее характере, это означает лишь одно: ей очень плохо, гораздо хуже, чем я думал. Хуже, чем могу себе представить. Точно боль ее изуродовала. Я ведь знаю. Я ее знаю. Уорнер убил бы меня, если бы догадался о том, что я сейчас чувствую, только это правда: я знаю Джульетту лучше всех. Даже лучше его. Математика проста: Джей и я знакомы дольше и ближе. Она и я, чего только мы не пережили вместе! Она – мой самый близкий друг. |