Книга Виноградные грёзы. Книга 1, страница 55 – Джулия Романтик

Я дочитала до последней строчки. Во время чтения последних отрывков ходила туда-сюда по комнате, сжимая тетрадь побелевшими пальцами. Взгляд застыл на последнем предложении: «Стивен Рэтбоун нашел меня». «Стивен». Теперь он знает.

– Вот так, – шепотом сказала я. Только сейчас поняла, что рыдаю. И ощущение, будто рану омывают проточной водой. – Не жалей меня и не вини себя, – предупредила я, серьезно посмотрев на Стивена: он выглядел бледным, почти плакал. – Да, тяжело… печально, и я обвиняла тебя, но теперь понимаю… – я дернула плечами, – всё в прошлом. Я справилась. И у меня был выбор – вернуться в Москву. Это мои неправильные решения.

Сев в кресло, я ждала ответа. Тетрадь закинута в комод – она мне больше не понадобится. Стивен молчал, повернув голову в сторону. Любуясь профилем мужчины, я пыталась не замечать, как напряжены его губы, как трудно ему осознать услышанное: образ девочки с концерта окончательно растворился, и я ничуть не удивлюсь, если Рэтбоун встанет и уйдет.

Он действительно поднялся с дивана, но не ушел, а подошел ко мне. Стивен протянул руку, и, когда я неуверенно подала свою, он повел меня к дивану. Коснулся моей щеки, убирая с нее локон волос. Вдруг улыбнулся.

– Chin up, baby – you're not alone in loneliness. I'm right here with you. Whatever monster, whatever evil comes around, we'll beat them too. – Он… поет? Красивый голос дрожал: – I give you a reason. Move on with me, baby. There is far-far nicer things ahead. ¹⁴

Он замолчал, а я снова заплакала. От счастья? Так легко и хорошо мне не было даже под кайфом. Спел… Лучше всяких слов.

Подавшись вперед, я уткнулась лбом в его плечо и прошептала:

– Я верю тебе.

Мы с тобой ждали лучших времен,

И жаль, что расстояние,

Забрало больше, чем мы ожидали.

Мы могли бы попробовать снова

Переиграть концовку.

(с) Amanda Mair «House»

Стивен

Когда я закончил пересказ, Джерад сидел с непроницаемым выражением лица. Мы вместо того, чтобы репетировать, пили кофе из автомата и разговаривали о прошлом Аристель.

– Ого, – выдохнул Джер. – Занимательная история. Думаешь, она трахалась с Майком? – поинтересовался Андерсон и отпил из пластикового стаканчика. – Фу, кофе на вкус земля.

Я поперхнулся. Серьезно? Из всей истории… из всего этого ужаса… Ему интересно спала ли Ари с Майком?!

– У Ари работа такая, он ей нравился, – спокойно пояснил Джерад. – Как думаешь, было?

– Она сказала «нет».

– Ну, всё же, – не унимался друг. – Если бы его не застрелили, она была бы с ним? Теоретически?

Раздражали эти вопросы, я знал: если бы тот наркоман ответил взаимностью, то Аристель была бы с ним. И не вернулась бы ко мне.

– К чему ты клонишь? – спросил я.

– Ни к чему, – быстро ответил Джерад, закинув ноги на табурет.

Мне не нравилось его поведение, я рассказал о дневнике Ари в надежде на понимание или хотя бы молчаливое сострадание, а он провел очередной психоанализ. Джер любит копаться в душах людей, разбирать чувства и эмоции на винтики, будто перед ним радиоприемник, а не живой человек.

– Интересно, любила ли она его… – продолжал рассуждать Джер.

Меня трясет от ревности, когда понимаю: Ари влюбилась в кого-то после меня. Я бросил ее и позволил влюбиться.

– Друг, ничего не подумай, – поспешно добавил Джерад. – Я за тебя беспокоюсь. Не хочу, чтобы ты опять страдал…

– Он мертв. И он ничего не испытывал к Ари.

– Возможно, – протянул Джерад. – Но ты говоришь о его чувствах. Про нее что скажешь? Уверен ли ты в Ари так же, как в мертвом наркомане?

– Уверен, – огрызнулся я и выкинул кофе в мусорное ведро.

***

Я не мог сегодня долго находиться в обществе Джерада и терпеть его выходки. Надеялся, Джер изменился, но, похоже, я ошибся. Со всей силы ударяя по струнам гитары, я терпел его насмешливые взгляды около получаса. В итоге понял: если сейчас не уйду, то кто-то получит в морду. Я не узнавал себя, никогда прежде меня не задевало поведение друга. За то долгое время, что мы дружим, я привык ко всем выходкам Андерсона и воспринимал их спокойно. Но теперь он сомневался в девушке, которая простила меня и любила меня. Чтобы не довести дело до драки, пришлось сочинить неправдоподобный предлог и уйти.

В Сан-Диего Джерад советовал не терять надежду на возвращение Ари, а теперь сомневается в ней. Иногда меня посещает мысль посоветовать другу сходить к психотерапевту: раздвоение личности вовсе не шутки.

Видел бы он полные слез глаза Ари или как она дрожала, когда читала дневник, если бы видел, так бы не говорил. Я сам толком не понимал, зачем рассказал историю Ари. Но должен был с кем-то поделиться, иначе бы рехнулся.

***

Я заварил кофе и поставил кружку на стол. Пока ждал, когда остынет ароматный напиток, внимательно смотрел на дисплей мобильного телефона, не решаясь позвонить Ари. Переписать ее номер без разрешения – наглый поступок. Аристель открыла мне душу, и я захотел перевести боль вины во что-то хорошее, показать мою искреннюю любовь.

По-прежнему стыдно за безрассудное поведение в тот день, когда шел поговорить с ней, а в итоге потерял самообладание – холодный пол, страсть, никаких вопросов. В тот вечер я хотел сделать что-то романтичное, а вышло… что вышло. Сегодня всё будет иначе.

Я почувствовал тепло в груди, вспоминая: вчера она уснула у меня на руках. Бедняжка, измотанная воспоминаниями. Люди настоящие, когда спят. Я смотрел на ее подрагивающие веки, на маленькую ладонь, которой она сжимала мои пальцы, слушал ровное дыхание, и чувствовал потребность оберегать эту девушку.

Отпив из кружки, я в сотый раз взял в руки газету, провел пальцами по бумаге, очерчивая силуэт Ари. Газета слегка пожелтела, фото затерлось от частых прикосновений.

«Сегодня в семь вечера я заеду за тобой. Стивен»

Не так девушку нужно звать на ужин. Тем более любимую. Я усмехнулся, нервы на пределе. Вдруг она откажет? Казалось, ничего нельзя вернуть: столько ошибок, мое предательство, ее недоверие. Как прежде не будет, но есть шанс, что будет лучше.

«Свидание?»

Ответ. Я чудом не расплескал кофе. Ненавижу сообщения за то, что по ним невозможно угадать интонацию. Смеется ли Ари надо мной? Или рада приглашению? Скоро узнаю. Если она откажет, я не отступлю. Теперь точно нет, и не из-за чувства вины, как раньше, а по более эгоистичным причинам – хочу, чтобы она была счастлива со мной.