Книга Пожалейте читателя. Как писать хорошо, страница 49 – Сьюзен Макконнелл, Курт Воннегут

~

Полагаю, здесь Воннегут впадает в свойственное человеческой натуре заблуждение, которое я буду называть «методологизм». При этом человек: 1) путает метод с результатами его применения; 2) прописывает всем тот метод, который хорошо подошел именно ему.

Возможно, я тоже совершаю ошибку номер 2, так как твердо верю в действенность «ястребиного» метода (и потом, я ведь тоже человек, а значит, мне тоже свойственно заблуждаться).

~

Чтобы избегать подобных ловушек разума, можете заглянуть в книгу «Писатели о писательстве» (W.O.W. – Writers on Writing), довольно представительный сборник цитат из выдающихся писателей на всевозможные темы, связанные с писательством, от «аккуратности в работе» до «ярости перед чистым листом» ^[334]. Это мигом излечит вас от жажды познать Путь (или, если хотите, Способ). Всем хочется познать Путь. Однако не существует одного-единственного Пути (Способа) написать хорошую книгу. Можно лишь найти свой. При этом вы, в частности, ступаете на дорожки, по которым ходили или ходят другие, прислушиваетесь к чужим советам и выясняете, что лучше всего подходит именно вам. Приведенные в сборнике цитаты, касающиеся процесса писания, даже нельзя четко разбить по принадлежности к двум лагерям, описанным Воннегутом. К примеру, некоторые романисты вначале пишут самые важные сцены, а это стирает границу между ястребами и черепахами ко всем чертям. Некоторым обязательно нужно, приступая к тексту, точно знать, что будет в конце. А некоторые, наоборот, заявляют, что никогда не возьмутся писать текст, если знают, чем кончилось дело.

~

Об аудитории:

Это седьмое правило из «краткого начального курса писательского мастерства», ориентированного на авторов рассказов ^[335].

Как Воннегут пришел к такому выводу?

Когда-то он писал для своей сестры Элис. Он хмыкал себе под нос, представляя, как она читает из-за его плеча, какую радость испытывает от его текста ^[336].

Увы, Элис умерла от рака в сорок один год. Воннегут пишет о ней и о ее смерти в прологе к «Фарсу». В основе этого романа – их отношения.

С точки зрения статистики смерть сестры не представляла бы никакого интереса, если бы не маленькая деталь: здоровяк Джеймс Адамс, сестрин муж, редактор, работавший на Уолл-стрит, погиб двумя днями раньше, при крушении поезда, в котором ехал на работу, единственного поезда за всю историю Америки, сиганувшего с разведенного моста.

Сиротами остались четверо сыновей. Джейн с Куртом взяли их к себе. Теперь у них было семеро детей. Кузен мужа Элис, алабамский судья, видя, как нелегко приходится Воннегутам, убедил супругов позволить ему с женой воспитывать младшего, который тогда был еще совсем младенцем ^[337].

«Я не понимал, что пишу для сестры, пока она не умерла [курсив мой. – С. М.]», – признался Воннегут в интервью, вышедшем в Paris Review.

Это открытие переросло в умозаключение:

Он продолжал писать для Элис и после того, как в 1958 г. она умерла, до тех пор, пока ее присутствие не «стало понемногу меркнуть». Он так и не сообщит публично, кто пришел ей на смену как «конкретный адресат» его творчества, этой аудитории из одного человека. Но принцип никуда не делся. Его то и дело провозглашают воннегутовские персонажи – в той или иной форме:

~

Этот совет Воннегута о методе достижения художественной цельности – уникальный. Больше такого никто не советовал (ну, насколько мне известно). То, что он пришел к такому выводу, вполне понятно с эмоциональной точки зрения: он обожал сестру. Но эта рекомендация тоже кажется проявлением «методологизма». Он долгое время писал, не имея в виду Элис как читателя на сознательном уровне, ведь он лишь после ее смерти понял это. И вообще эта рекомендация всегда заставляла меня беспокоиться: может, я делаю что-то неправильно? Потому что я пишу не так.

Но попробуем проявить беспристрастность: может статься, я просто не отдаю себе отчета (как К. В. – и, быть может, как вы сами), что адресую всякую свою историю кому-то конкретному. Но мне так не кажется. Подобно многим писателям, я рассказываю истории самой себе, Вселенной, всем, у кого есть уши, чтобы слышать.

Курт Воннегут писал в расчете на Элис (пусть этот расчет часто и был бессознательным). Не исключено, что вам тоже легче писать, имея в виду одного конкретного читателя. А может, не легче. Вам решать, что для вас действенно, а что нет. Тут всё индивидуально.

Откуда вообще берутся истории? С помощью каких трюков их создают?

Трюк первый: будьте внимательны.

Это было настоящее пиршество – отправиться на прогулку с Воннегутом, говорит его друг Сидни Оффит. Потому что Воннегут замечал то, чего не замечает большинство людей, и реагировал на увиденное чаще большинства. С таким же упоением он открывал новую информацию. И обожал распространять ее.

У Курта Воннегута были «большие уши». Так джазовые музыканты именуют тех своих коллег, которые особенно хорошо чувствуют музыку.