Книга Волшебный коридор, страница 47 – Пирс Энтони

– Об этом можешь и не мечтать, – покачал головой Чет. – Даже если Арнольд и в самом деле окажется волшебником, он все равно никуда не поедет. Служба в музее для него превыше всего.

– Достаточно будет выяснить одно – какой у него талант, – сказала Айрин. – Когда Совет старейшин обо всем узнает, он сам решит, что делать.

– Ну вот и выяснили, – с облегчением вздохнул король. – Значит, сегодня ночью. Я пойду один.

– Как бы не так, – возразила Айрин, а Загремел понимающе хмыкнул. – Вместе эту кашу заварили, вместе и расхлебывать будем. Один ты не справишься.

– Я в восторге от того, насколько высоко ценят мои силы, – криво усмехнулся Дор. Но потом понял, что поддержка и в самом деле не повредит.

Он боялся совершить промах, но сам не хотел просить о помощи, чтобы не втягивать друзей в дело, не совсем, как он считал, честное и чистое.

В эту ночь они занялись осуществлением плана. Первым вышел Гранди. Темная фигурка растворилась во мраке. Гранди принес хорошие вести, и тогда все остальные покинули уютные постели – не было только Чета, он ночевал в другом месте и не мог выскользнуть незамеченным – и двинулись сквозь залитую лунным светом ночь. Приближалось полнолуние, так что света хватало.

Музей отыскали легко. Дор предполагал, что ночью он будет закрыт, но в окошке, увы, горел свет.

– Кто там, внутри, сидит? – спросил он у земли под ногами.

– Архивариус Арнольд, – ответила земля. – А вы, должно быть, круглые невежды, если не знаете, что господин архивариус всю неделю работает допоздна, заносит в каталоги новые обыкновенские экспонаты. Одного не пойму – что интересного он находит в этом хламе...

– В чем состоит его волшебный талант?

– Его что? – удивилась земля.

– Так ты не знаешь о его волшебном таланте? – удивился Дор.

– Шутить изволите, юноша, – глухо ответила земля. – Кентавры вообще сторонятся всего волшебного.

– Кажется, придется зайти и спросить самого Арнольда, – вздохнул Дор.

Они вошли в музей. Арнольд сидел у стола. Перед ним лежали экспонаты. Кентавр прикреплял к ним этикетки и делал записи. Обломки камней... какие-то черепки... ржавые железки...

– Поскорей бы археологи все разобрали, – ворчал старик. – Днем стол вечно занят... приходится клеить этикетки по ночам... – Тут он заметил гостей и от удивления выпучил глаза: – Что вы здесь делаете? Музей ночью не работает.

Дор прикинул, не рассказать ли обо всем без утайки, но решил, что пока рано. Сначала надо получше познакомиться с Арнольдом. А вдруг и он из тех, что становятся на дыбы?

– Господин Арнольд, я должен обсудить с тобой одно важное дело, – сказал Дор. – Днем, в присутствии посторонних, я просто не мог этого сделать.

– Ума не приложу, чем могу быть полезен королю Ксанфа, – пожал плечами Арнольд. – Держись подальше от экспонатов, и я выслушаю что угодно. Обыкновенские вещицы мы добываем с величайшим трудом.

– Я в этом не сомневаюсь, – согласился Дор. – Мы прибыли сюда по воздуху, верхом на облаке, и едва не оказались за пределами области магии. Нам повезло, что мы не упали с неба. Да, Обыкновения – неподходящее место для нас, ксанфян.

Кентавр пробормотал что-то невнятное.

– Вы видели остров южнее острова Кентавров? – спросил он.

– Нет. Так далеко на юг нас, к счастью, не занесло. Мы обрушились в море рядом с островом Кентавров.

– На том острове, что южнее острова Кентавров, должно быть, очень сильная концентрация магии. Мой плот плавает при помощи двигательного заклинания, и это заклинание ни разу меня не подвело. Остров принадлежал Обыкновении, но теперь он насквозь волшебный.

Арнольд продолжал свой труд – наклеивал этикетки, делал записи в большой тетради. Он любил эту скучную работу и выполнял ее чрезвычайно аккуратно.

– Мы не долетели до того острова, о котором ты упомянул, но неприятностей и без этого хватило, – сказал Дор. – Впрочем, была гроза. Гроза могла ослабить магию.

– Вполне возможно, – кивнул Арнольд. – Грозам это свойственно.

Архивариус любезно поддерживал разговор, ведь гости не мешали ему попутно выполнять положенную работу, но Дор чувствовал себя не в своей тарелке.

– Старейшина Джером упоминал о некоем соглашении, которое заключили между собой кентавры и люди в давние времена. А есть ли в твоей коллекции вещи из тех времен?

– Конечно, есть, – заметно оживился Арнольд. – Кости, наконечники стрел, рукоятка железного меча... Вещей немного, они из разных эпох, но все равно бесценны, как немые свидетели прошлого. Минувшее скупо делится своими сокровищами, но кое-что до нас все же доходит.

– Хочу тебе сказать, уважаемый Арнольд... я ведь волшебник, – признался Дор. – Я умею беседовать с неодушевленными предметами. Если тебе захочется поговорить с какой-нибудь из этих старинных штуковин...

– Неужели такое возможно! – воскликнул Арнольд, явно обрадованный. – Ах, я забыл. Ты ведь человек, магия для тебя в порядке вещей. Но я, признаться, горжусь тем, что, подобно большинству моих ближайших соплеменников, подвергаю магические явления сомнению, разумному сомнению. С историческими экспонатами, однако, хотел бы поговорить. А знаешь ли ты, король, легенду о происхождении рода кентавров?

– Знаю, но очень поверхностно, – сознался Дор. – Выслушаю с удовольствием. Это пойдет на пользу будущей беседе с обыкновенскими достопримечательностями. Мои вопросы к ним обретут больший вес.

– В седой древности, – с трепетом начал архивариус, – тысяча восемьсот примерно лет назад, первый человек и первая лошадь... А знаешь ли ты, как выглядит лошадь? – спросил вдруг Арнольд. – Я тебе опишу. Представь себе слитую в единое тело переднюю часть морского коня с... гм... хвостом кентавра...

– Я знаю. Лошади похожи на кобыл-страшил, только они не приходят к спящим.

– Совершенно верно. Так вот, тысяча восемьсот лет назад первый человек и первая лошадь пришли в Ксанф, насколько нам известно, из Обыкновении. Но Ксанф уже тогда был волшебной страной. Магия Ксанфа насчитывает не одно тысячелетие. Ксанфские растения к тому времени уже успели пройти путь эволюции... Ты знаком с этим термином, король?

– Знаю. «Сначала жили сушки, сушки переродились в коклюшки, а потом появились полушки», – припомнил Дор фразу из учебника.

– Гм, да, – кашлянул архивариус. – Эволюция – это так называемая теория, согласно которой отдельные виды изменяются с течением времени. Ах да, королей в Ксанфе учат именно кентавры, так что ты, я думаю, отчасти посвящен. Раньше, когда на суше властвовали драконы – назовем этот период периодом рептилий, – не было в Ксанфе ни людей-помесей, ни карликов, ни троллей, ни гоблинов, ни эльфов. Тот первый, пришедший из Обыкновении человек понял, что Ксанф – не самое плохое место для жизни. Ум и сообразительность подсказали ему, что надо держаться подальше от хищных растений и драконов. Первый человек был воином. Он владел луком, мечом, копьем, дубинкой. Он был отважен и смел.