Онлайн книга «Не спи под инжировым деревом»
|
– Я тебе поесть принесу, когда они угомонятся, – тихо сказал я, чувствуя себя полным идиотом. Он, может быть, загипнотизировал меня? Кафель был водружён на место и прикрыт противной тряпкой, а мне пришлось вернуться в общество мамы, сестры и Бахрама. К сожалению, последний ничем не мог мне помочь. Он не шелохнулся даже тогда, когда моя мудрая мама потыкала его шваброй в спину. А потом подмога пришла, откуда не ждали. Зарифа, сидевшая на диване с поджатыми под себя ногами, словно боялась, что оккупант очнётся и укусит её за лодыжку, сказала: – Ладно, давай оставим его в покое уже. Я спать хочу. Он оставался один в квартире несколько часов, если бы хотел что-то украсть, уже давно всё вынес бы! – Браво, Шерлок! – вскричал я. – Неужели я вижу проблески разума в этом мрачном царстве глупости? – Так, может, он хочет нас убить и изнасиловать? – не уступала мама. К своему стыду, я очень ехидно фыркнул. При всей моей любви к женщинам нашей маленькой семьи, я не мог поверить, что кому-то захочется изнасиловать Зарифу или мамочку. Зарифа вот-вот вступит в возраст тотального согласия, как я его называю – это когда человек согласен уже на любого партнёра, лишь бы только он был. Ну а мама… а что мама? Зарифа посмотрела на меня, сощурившись, словно читая мои мысли. – Я иду спать, – проскрежетала она. – У меня был тяжёлый день. Побрюзжав некоторое время, мать тоже отошла ко сну. Я слышал, как она заперла дверь спальни на ключ. Тогда я прокрался на кухню и набрал там еды, которой, по моим подсчётам, хватило бы на ужин для двенадцати крыс. Утром мама заметила пропажу нескольких ломтей колбасы и хлеба и торжествующе ткнула пальцем в сторону Бахрама, сидевшего, подобно изваянию: – Ага! Он ночью вставал и жрал! – Это я взял, – поспешил сказать я. Мама скисла. – Он что, ничего не ел со вчерашнего утра? – спросила Зарифа. – Насколько мне известно, нет. Позже, в тот же день, я заскочил к Джонни в магазин музыкальных инструментов, где он подрабатывал (его устраивало почти полное отсутствие клиентов и, как следствие, тишина и одиночество), и поведал ему о Бахраме. Про крысиного короля я почему-то решил умолчать. – Б…, ты почему не съе…ся на… оттуда? – В доме должен быть мужчина, – просто ответил я. – Это, конечно, ох…нная причина. Но там три женщины, и они все тебя зае…т, – откровенно сказал мой друг. – Три?.. – Ну, плюс призрак. – А, точно. Они – моя семья. Я не могу поступить, как мой отец, и бросить их. Ты думаешь, почему я до сих пор не уехал отсюда? Не могу их оставить. – Они даже не понимают тебя. Не слушают твою музыку. Не верят, что ты можешь добиться успеха. Это же п…. – Слушай. Ты бросил бы родителей? Джонни задумчиво посмотрел на несвежий потолок. – Ну, если бы встал выбор между моей жизнью и их удобством… Я бы как… твою мать! И, знаешь, мне кажется, что счастливым и успешным ты им по-любому больше пользы принесёшь. Я промолчал. – Ты хотя бы хату себе снял. – Ага, ты знаешь, сколько они стоят в центре города? У чёрта на рогах жить я не собираюсь! Мне нужны исторические здания вокруг! – Насколько я знаю, историческая х….вокруг тебя уже вся расп…шена, – холодно заметил Джонни, семья которого два года назад была вынуждена переехать из центра в Ахмедлы. – Кое-что ещё осталось. – Тут меня осенило. – Может, поэтому у нас концентрация крыс в доме так повысилась?! – Чего? – Да крысы! Их в последнее время много у нас развелось. Точно! Это крысы-беженцы! Их дома разрушили, и они прибежали к нам. – А как же компенсация? – Я говорю не про людей, а про крыс. – По-моему, это – один х…. Значит, у вас дох… крыс теперь? П…с-паровоз. Не приду к тебе больше. И призрак у тебя, и крысы, и Зарифа. Ещё съе…ть не хочешь. – Я не могу оставить маму и Зарифу с крысами, – сказал я, а сам подумал, что скорее не могу оставить крыс с мамой и сестрой. Бедные зверушки и так уже настрадались. В магазин вошли женщина с маленьким мальчиком и начали ходить вдоль стен, с благоговением рассматривая музыкальные инструменты. Робко уточнив цену на одну скрипку, они ещё немного потоптались вокруг для приличия, а потом вышли. – Всегда так. Приходят, как в музей. Е…ники разевают, глуп…ди всякие спрашивают, и съё…ся. Я чувствую, этот магазин скоро накроется п…. Ладно, х… с ним. Смотри, что я придумал. На тебя в последнее время много человек подписались, да? – Точно. Не понимаю, зачем им это. Ещё эпитафии пишут. А я вообще этих людей впервые вижу. – Я вот подумал, чтобы вся эта бляхомудия не зря подписалась, мы будем подкармливать её скорбь. – Что ты имеешь в виду? – с подозрением спросил я. – Сделаем из твоей страницы мемориал. Будем постить туда твои детские фотки, песни твои, стихи и всё такое. Пусть не забывают, какой ты был ох…ный. Я пришёл в ужас: – Но это моя личная страница! Я с неё с друзьями переписываюсь! – Ну и продолжай переписываться, кто тебя за х… держит. Твои друзья – это я и Сайка. – Мне неохота этим заниматься. Ты же знаешь, я ненавижу возиться с Фейсбуком. – Это не твой за…. Я этим займусь. – Очень, конечно, благородно с твоей стороны, – начал ёрничать я. – Только не припоминаю, чтобы ты проявил себя как крутой smm-щик. – Мне за просто х…! – с пугающим философским спокойствием ответил Джонни. – Понимаешь, им надо не дать забыть, почему они по тебе скорбят. Скорбящих легко отвлечь. Завтра кого-нибудь молодого и многообещающего очередной намус-гейрятник [17] уе…т, и все побегут скорбеть туда. Нам нужны лояльные скорбящие. – Это Ниязи тебя науськал? – Нет, это я сам, – не без гордости ответил Джонни. – Ладно, делайте что хотите, – устало сказал я. Столько всего навалилось на меня и тащило за собой в водоворот хаоса и непонятно что означающих перемен, что я предпочёл расслабиться и не дёргаться лишний раз, пока не почувствую какую-нибудь реальную угрозу. – Дай мне свой пароль. «Li02fe04Is1Fo9rL9os2ers», написал я на клочке бумаги. Джонни, увидев это, повертел пальцем у виска: – Чувак, у тебя паранойя. – Привычка, – буркнул я. – Знал бы ты, как легко взломать странички доверчивых людишек. Сам взламывал неоднократно. |