Онлайн книга «Забытый грех»
|
– Фаечка, ну сколько же можно терзать себя, два года прошло. – Александра начала гладить ее по голове, но Фаина резко сбросила ее руку. – Не надо. Я виновата, и больше не о чем говорить. Все остальное – лукавство. Милена для меня все равно жива, понимаешь? И то, что я не могу прикоснуться к ней, погладить ее так, как сейчас ты меня, убивает. В этот момент в коридоре раздались шаги Лямзина, и Фаина испуганно замолчала. – Барышни, простите за долгое отсутствие, – потирая руки, весело сказал он, – можем продолжать наш банкет. Что у нас дальше в программе? Они сидели молча и глядя в разные стороны. Вид у них тоже был не самым праздничным, и Эдика это порядком озадачило. – Так, я понял, вошел не вовремя. Не стесняйтесь, можете договорить. А я пока рыбок покормлю. Он отошел к аквариуму и, искоса поглядывая на Александру и Фаину, достал корм и стал бросать его рыбам. Постепенно он так увлекся, что стал вполголоса с рыбами говорить. – Кажется, вот эта симпатичненькая краснохвостая больна, – озабоченно сообщил он Александре. – Не стоит ли отсадить ее подальше от остальных? – Какая? – Александра вскочила и встревоженно кинулась к аквариуму. – Да вот же! – он показал в «развалины» замка, откуда торчала только спина рыбки и хвост. – Забилась в угол и ни на что не реагирует. Даже от сухого корма отказалась, – обиженно добавил он. – Наверное, она сыта, – предположила Александра. – Вот если бы ты ей деликатес какой предложил, а она отказалась – тогда бы стоило бить тревогу. – Давай проверим! – обрадовался он. – Доставай мотыля. Александра вынула баночку с красными мелкими червячками и сунула ему в руки. – Корми, раз невтерпеж. – О, мотыль! Хорошо. Он с радостью ребенка принялся кормить рыб, стараясь, чтобы непременно краснохвостая это увидела, и, когда она встрепенулась и кинулась, отталкивая всех, ловить ртом червей, довольно засмеялся. – Жива, ага. Фаина, идите-ка к нам, – позвал Лямзин. – Смотрите, как у нас весело, давайте вместе рыб кормить! Фаина отрицательно покачала головой и не тронулась с места. Тогда он, не выпуская из рук банки с мотылем, стремительно подошел к ней. Никто толком не понял, как это произошло. То ли Лямзин был неаккуратен и опрокинул банку на Фаину, то ли она сама ее задела, выбив из пальцев Эдуарда, но мотыль вывалился ей на платье. – Ой, простите, – испугался Лямзин, собираясь почистить ткань. Но Фаина оттолкнула его и стремглав бросилась в уборную. Александра кинулась за ней. Вернулись после довольно долгого отсутствия они вместе. На Фаине был банный халат Александры. – Знаешь, – извиняющимся тоном сказала Александра Лямзину, – тебе лучше уйти. Уже у двери, когда она провожала его, он повинился: – Прости, я не хотел. Не знаю, как это получилось. Александра удрученно махнула рукой: – Пожалуйста, уходи. Я не могу сейчас оставить ее одну. – Да, хорошо. Можно только еще один вопрос? Мне показалось, твою подругу стошнило. Она что, беременна? Никогда себе не прощу, если обидел беременную женщину! Он изобразил искреннее раскаяние. – Не думаю. Да иди уже, потом поговорим. – Она подтолкнула его к выходу и закрыла за ним дверь. Лямзин ехал по вечерней Москве, наслаждаясь дорогой. Ему нравились мелькание огней, предпраздничный шум, суета. Он снова, как в детстве, ждал наступления Нового года. И неважно, что до него почти два месяца, он наслаждался уже самим ожиданием. У него было такое чувство, будто именно тогда свершится чудо, которого он так давно и тщетно ждал. И все вокруг убеждало его в том, что это обязательно произойдет. Иначе воздух бы не искрился волшебством. Лямзин припарковал машину и вышел на площадь. Он кружил среди людей, улыбаясь неизвестно чему, смотрел в их счастливые лица и сам отчего-то был счастлив. Когда эйфория прошла, оставив после себя легкое послевкусие, он сел обратно в автомобиль. Завел мотор и медленно, не торопясь, покатил по ночной Москве. Дома, сняв пальто и засунув ноги в домашние тапочки, Лямзин вспомнил, что так и не сделал того, что собирался. Но он все-таки не сразу побежал к домашней библиотеке. Сначала поставил на газ чайник, приготовил заварку и только потом подошел к шкафу. Там у него среди нужных в его профессии книг стоял справочник по психиатрии. Открыл Лямзин его на списке фобий, намереваясь найти один из страхов, но неожиданно увлекся и стал читать все подряд. Помимо широко известных клаустрофобии и агорафобии, страхов оказалось неприлично много, и все они имели звучные названия. Здесь были: боязнь рыцарей; желтого цвета; комет; совершенно непонятная Лямзину боязнь красивых женщин; страх чисел и даже боязнь снов. Когда он дошел до буквы «С», Эдуард уже был глубоко уверен: нет такой вещи в мире, которая не могла бы стать чьим-то страхом. Найдя нужную страницу, он загладил лист рукой, чтобы книга не закрывалась, и уселся поудобнее. «Сколецифобия – боязнь червей, – прочел он. – Появляется в раннем детстве и преследует человека всю жизнь. Признаками проявления могут быть судороги, учащение сердцебиения, чувство страха, тошнота…» – Тошнота, – сказал он вслух, откладывая в сторону книгу. Потом подошел к телефону и снял трубку. – Александра, прости за поздний звонок, – извиняющимся тоном начал он, – я только хотел поинтересоваться здоровьем твоей подруги. Как она? – Знаешь, – доверительно поделилась Александра, – мне кажется, она все-таки беременна. Но я тебе это говорю не для того, чтобы ты терзался. Просто я очень рада за нее: для нее беременность сейчас была бы лучшим выходом. – Почему? Александра помялась: – Не знаю, могу ли я говорить… – Почему бы нет, раз уж начала. Почему беременность – это выход? Как вообще ребенок может быть выходом?! – Понимаешь, она очень тоскует о погибшей дочери. Ее звали Милена. Девочку убили два года назад, когда она возвращалась из школы домой. Убили зверски, надругавшись перед этим. И мне кажется, только рождение ребенка может помочь Фаине выйти из состояния горя. – Не знаю. Вряд ли один ребенок может заменить другого. И справедливо ли это по отношению к новорожденному? Ребенок должен рождаться в любви, быть долгожданным, а не в память о покойном или как отдушина для безутешной матери. – Ты меня не понимаешь. – Наверное. Да, пока не забыл: у меня есть к тебе просьба. Не откажешь? – А ты не попросишь меня спрыгнуть с горы? – осторожно поинтересовалась Александра. – Попрошу, но позже, – с готовностью откликнулся Лямзин. – И только вместе со мной и на дельтаплане. – Тогда согласна, – она засмеялась. |