Книга Хозяйка дома Чантервиль, страница 19 – Татьяна Михаль

Поговаривают, что от её ядов нет противоядий. И созданные ей эликсиры стоят огромных сумм.

Но к счастью для самой леди Марелли, пока ещё не было зафиксировано смертей от ядов её производства, иначе, графиня давно бы уже лишилась своей роскошной и богатой свободы. С другой стороны, у меня есть мнение, что её дела прикрывают высокопоставленные персоны. Но пусть пока они ей и покровительствуют, но рано или поздно, всё станет явным.

Черноокая, с изящными нитями бровей и волосами чёрного жгучего цвета она обмахивалась кроваво-красным кружевным веером с невероятной ловкостью и грацией, чуть склонив очаровательную голову набок и при этом, улыбалась так невинно, словно её душа была чиста как самый светлый день в году.

Я коротко улыбнулся ей, рассматривая женщину в алом платье, которое ей, несомненно, шло.

— Вы великолепны, леди, — произнёс я из вежливости. — Впрочем, по-другому и быть не может.

— Благодарю, милорд, — хлопнула она густыми чёрными ресницами и кокетливо прикусила губу. — Определённо, сегодняшний вечер удался. Я встретила вас, и моё настроение сразу улучшилось.

— Хм. Обычно при виде меня у всех наоборот, портится настроение, — произнёся в ответ неприложную истину.

— Это потому, что у них есть что скрывать, граф. Вы же раскрываете любые тайны! Поговаривают, что вы чуете преступников и с лёгкостью можете определить, виновен человек или нет.

— Вы желаете проверить мою способность на себе, леди? — спросил её, добавив в голос немного металла.

Мы остановились.

Амалия не отвела от меня своего взгляда, не смутилась и не испугалась.

Она лишь шире улыбнулась и произнесла чуть хриплым и томным голосом:

— Я с удовольствием готова испробовать на себе все ваши способности, граф.

Я хмыкнул, продолжая, рассматривая её, словно актрису на сцене: Амалия воистину искусно выдвинула вперёд свою пышную грудь в откровенном и глубоком вырезе. Не миновать этой красоты ни одному мужскому взгляду было не суждено. Словно мастерский игрок, она изображала невинность, прикрытую роковым соблазном.

До момента, как я влюбился в леди Чантервиль, я являлся настоящим ценителем таких удовольствий — лёгких, ничего не значащих и быстро забывающихся.

— Поверьте, леди, вам совершенно не понравятся мои методы и мои способности, если начну применять их в отношении вас. Так что, лучше направьте всё своё чарующее обаяние на другие объекты. На тех мужчин, кто действительно жаждет оказаться во власти вашей красоты.

Коротко ей поклонился и собрался оставить леди одну, но не смог, так как она хватко зацепилась цепкими пальчиками за мою руку и проговорила:

— Милорд… Джон… Я ведь могу к вам так обращаться?

— Только сегодня, — позволил леди маленькую вольность.

— Какая щедрость, — улыбнулась она и добавила: — Но моё предложение гораздо интереснее вашего.

Приблизился к ней ближе дозволенного и моего носа тут же настиг аромат Амалии, — приторно сладкий, тяжёлый, удушающий. Но этот запах ей, несомненно, шёл, подчёркивал её натуру — сладкую внешне, но смертельную внутри.

— Леди Марелли, я не нуждаюсь в предложениях абсолютно никакого рода, — мой ответ был твёрдым и красноречивым.

Я знал, что желает получить от меня эта красотка. Но, увы, как бы прекрасна Амалия не была, её красота меня не трогала. Даже наоборот, в чём-то отталкивала. Быть может, я просто ощущал её истинную суть.

— Вы разбиваете мне сердце, граф, — опасно произнесла графиня, прищурив свои тёмно-карие глаза. — А ведь я могла бы подарить вам самую великолепную ночь в вашей жизни.

Она многозначительно посмотрела мне в глаза и провела розовым язычком по своим пухлым губам. Откровенно пошло, Амалия не скрывала своих намерений в отношении меня.

Вздохнул и понял, что ещё чуть-чуть, и я нагрублю этой приставшей ко мне женщине. Терпеть не мог людей, что навязываются и не понимают с первого раза моего конкретного отказа.

— Леди Марелли, чтобы разбить ваше сердце, для начала вам нужно им обзавестись, — проговорил я, чем вызвал возмущённый взгляд Амалии.

Она поджала свои пухлые губы, накрашенные алой помадой, потом её взгляд смягчился, буквально на секунду и она ледяным тоном произнесла:

— Учтите граф и инквизитор, Джон Тёрнер, я не прощаю отказов. Никто не смеет отталкивать меня. Никто.

— Всё когда-то случается впервые, — сказал я и резко обернувшись, ушёл.

К сожалению, я не видел, как леди Амалия Марелли провожала мою спину обозлённым взглядом. Как она сжала в своих тонких пальчиках веер и переломила его на две части.

* * *

Джон Тёрнер

Всё, с меня достаточно на сегодня светских бесед.

А бал, тем временем, набирал обороты: Мужчины и женщины, юноши и девушки готовились к танцу; согласно обычаю, каждый выбрал себе партнёра, а затем все они на моих глазах закружились в паване*.

Невероятно сладостно выглядели двигающиеся, вращающиеся и порхающие пары.

Не был я любителем балов и танцев, но с удовольствием закружил бы в паване одну довольно эксцентричную особу.

Тряхнул головой.

Прав Перри. Я снова стал ей одержим. Возможно, зря я отказал леди Марелли. Быть может, её удушливая красота помогла бы мне забыться. Но не в моих правилах было менять свои решения.

* Павана — придворный, аристократический танец, который давал возможность показать изящество манер и движений; в народе его не танцевали. Кавалеры исполняли павану при шпаге, в плащах, дамы — в парадных платьях со шлейфами.

На протяжении всего танца используется только одно па — шаг паваны, который может быть простым или двойным и делаться вперёд, назад или в сторону.

Простой шаг паваны: скользящий шаг с переносом веса на шагающую ногу (свободная нога приставляется или заносится перед шагающей с поворотом корпуса). Двойной шаг паваны: шагающая нога скользит вперёд, тяжесть переносится на неё; свободная нога подтягивается; шагающая нога снова скользит вперёд, вес переносится на неё; свободная нога заносится перед ней с поворотом корпуса. (Прим. Автора).

Я решил покинуть мероприятие и вернуться домой.

Перри пока занят, значит, компанию мне составит наполненный бокал, хорошая книга и огонь в камине.

Великолепное завершение скучного вечера.

«Перри, даю тебе время до утра. Как только взойдёт солнце, я открою для тебя портал, чтобы ты вернулся домой».

Отправил мысленно сообщение своему фамильяру и не ожила, что тут же получу от него ответ. Думал, что мой дракон всецело занят очаровательной драконицей.

«Не нужно никакого завтра. Я возвращаюсь с тобой, Джон», — голос дракона был полон тоски и печали.