Книга Драконий берег, страница 103 – Карина Демина

— Ясно… вроде, он неплохим парнем стал.

— Ага.

Бессмысленный разговор. Почти такой же бессмысленный, как попытка найти что-то в саду. И собак не пожалели, хотя здесь легавые отказывались работать, то и дело ложились на землю, скулили, трясли голыми хвостами. А одна вовсе с поводка сорвалась.

Ловили ее долго. Едва статую не опрокинули.

Круассан закончился.

— Поджог устроил кто-то из своих, — Ник заглянул на дно чашки. В халате поверх домашнего костюма он выглядел расслабленным, но я не верила. Я чуяла, что Ник нервничает.

Из-за федералов?

Драконов?

Затмения? Или миссис Фильчер, которая нашла себе нового слушателя. Лука куда-то запропастился вместе со своей красавицей, а вот усатый, тот слушал бредни с явным наслаждением. Вот только не хватало их, чтобы задержать Ника.

А он хотел.

Очень хотел.

— Я много думал об этом. Только об этом и думал. Неприятно, знаешь ли… так вот, защита стоит, но не столько запирает территорию, сколько предупреждает о гостях. Да, обойти можно, если знать некоторые тонкости. И он явно знал.

Ник качнулся, и кресло-качалка заскрипело.

— И я готов был бы списать все на это знание. Но ты утверждаешь, что мастерской пользовались. И я тебе верю.

Только проверить мои слова не выйдет.

А от ментального сканирования я отказалась. Хрена им, а не ковыряние в моей голове. Усатый, помнится, пытался давить, но влезли адвокаты Ника, которые в целом держались незаметно, лишь самим фактом своего присутствия заставляя федералов быть вежливыми. В общем, любви ко мне у усатого не прибавилось.

— Одно дело просто взломать. И совсем другое — ломать всякий раз, когда нужно заглянуть туда. Это по меньшей мере неудобно. Вот и получается… в доме были ты и я. Зои. Ее матушка. Сиделки. Ма Спок.

— А Клайв?

Он, отступив за кусты пузыреплодника, следил за усатым. И за собаками. И за нами с Ником тоже, причем, явно с неодобрением. Это у него от матушки, та меня вовсе пропащей считала, потому что нелюдь, а Господь душу только людям дал, да.

— Он давно не живет здесь. Еще отец им дом поставил. Клайв приходит. И уходит.

— То есть… или ты, или я?

Ник развел руками.

— Будь у меня больше информации…

И замолчал, позволяя самой додумать. Вот уж и вправду, выбор невелик. Он, я или миссис Фильчер, в затуманенном ненавистью рассудке которой вполне мог бы возникнуть безумный план.

— Ты хочешь, чтобы я порасспрашивала?

Ник покачал головой и пояснил:

— Вряд ли тебе что-то расскажут. Но просто… Томас и вправду неплохой парень. Я не хочу, чтобы ты в итоге осталась одна. Как показывает опыт, мы плохо переносим одиночество.

Полозья кресла-качалки царапнули пол, и тот заскрипел. На скрип этот собаки отозвались слаженным воем, Клайв поднял руки к губам, а я подумала, что нынешний день ничем не лучше предыдущего.

И того, который был до него.

И вообще все мои дни, если разобраться, копия друг друга. А домой и вправду стоит заглянуть, главное, не соваться в подвал, чтобы потом не пришлось лгать. Лжец из меня так себе.

— Это мисс Фильчер, — сказала я.

Губы Клайва шевелились. Молится? Хорошо бы… хоть кто-то к Господу обращается.

— Вряд ли. Слишком… изощренно. И опасно. Защиту я давно не возобновлял, и дом мог бы вспыхнуть.

— Тогда кто?

— Не знаю. Не думаешь, что это мог быть я?

— Ты со мной был, — мне не нравился этот разговор и настроение Ника, в котором чудилась какая-то суицидальная готовность уступить настойчивым уговорам федералов и сознаться во всем.

— И что? Мне уже сказали, что применили артефакт отсроченного действия.

— А они у тебя есть?

Ник кивнул. И перевернул чашку над блюдцем. Несколько секунд пялился в комочки остывшей кофейной гущи, пытаясь по ним прочесть свою судьбу, затем пожал плечами.

— Зажигалки для каминов. Срабатывают к оговоренному времени. Вроде как избавляют от необходимости возиться с розжигом. И да, на кухне у меня таких пару дюжин. Что? Дом большой. И согреть его непросто. Как ни странно, камины — самый дешевый вариант.

— Ага, — только и нашлась я, что сказать. Впрочем, я зацепилась за мысль. — А зажигалки эти надолго отсрочить можно?

— Надолго. Поэтому и доказать, что это был я, они не могут. Зажигалки лежат на кухне. А на кухне в тот день побывало много народу. Оллгрим вот заходил.

— Зачем?

— Приносит мне кое-что… и твой приятель Гевин. Деккер забрал новые линзы, я выписывал для него. И еще бакалейщик. Молочник. Была пару пациентов. Уж не знаю, заглядывали они на кухню или нет, потому что ма Спок в город выезжала.

То есть, фактически взять треклятую зажигалку мог кто угодно? Но… вряд ли бакалейщик рискнул бы работать в чужой мастерской.

— Доказать, что мастерскую использовали, теперь невозможно, — пояснил Ник, возвращая блюдце с предсказанием на стол. — Есть твои слова. И Томаса, но он не до конца уверен, как я понял. У него вообще что-то там с памятью разладилось.

— Свихнулся?

Вот только свихнувшегося федерала мне для полного счастья и не хватало.

— Да вроде нет. Ментальное воздействие — такая штука… память сама по себе такая штука… обманчивая. Иногда кажется, что ты помнишь четко, что было именно так, как ты помнишь, а потом, позже, факты говорят, что помнишь ты совсем неправильно.

Усатый выбрался из сада. И газон потоптал, сволочь этакая. И глядит на нас с упреком, мол, не ценим мы чужих стараний и ведем себя отвратно. Нет бы раскаянием следствию помочь.

Мысленно я скрутила фигу.

И не мысленно, за спиной. Я не то, чтобы суеверная, но вот этот пронзительный взгляд напрочь лишал остатков аппетита. А круассаны еще оставались.

— Ты вообще о чем сейчас?

— О том, что твой приятель пытается понять, что из того, что в его голове, было на самом деле, а что — плод его фантазии. Не совсем здоровой, я скажу, фантазии.

Ага.

Понятно, что ничего не понятно.

— И ему нужна поддержка.

— Моя?

— Чья-нибудь. Я слышал, что он встречался с братом. И у них не заладилось. Мягко говоря. Это должно расстроить. Непонимание родственников всегда расстраивает.

И круассан последний забрал. Глядя на усатого, Ник медленно поднес круассан к зубам и вцепился в поджаристый бок.

Конец первой части