Онлайн книга «Драконий берег»
|
— Я? — Перестань лезть к Нику. Перестань им мешать. — Это вы меня позвали. — Позвали. Из вежливости. Была бы умнее, нашла бы предлог отказаться. Тогда я просто ушла, желая переварить обиду и понимание, что все опять изменилось, что в этой жизни мне рассчитывать не на кого. Тем же вечером Вихо извинялся. А я сделала вид, что поверила. И что все замечательно. Да. Как прежде… только в гости заглядывать перестала. И научилась находить предлоги. Отказывать кому-то во встрече, если разобраться, не так и сложно. Томас поглядывал на меня украдкой, думая, что я не замечаю. С драконами поневоле развивается боковое зрение, но я делала вид, что и вправду не замечаю. Рассказывала. Про мастерскую. И про мистера Эшби, который любил проводить в ней время. Он снимал свой пиджак из темного сукна, вешал его на манекен и бережно поправлял, чтобы не появились складки. Потом закатывал рукава рубашки. Я смотрела. Мне разрешалось присутствовать, если, конечно, я не стану мешать. Я и не мешала. Я садилась куда-нибудь в уголок, поближе к горе опилок, от которых упоительно пахло деревом, и просто смотрела. Время замирало. А весь мир исчезал. Оставалась лишь мастерская. Инструмент. Руки мистера Эшби, которые держали его умело. И его работа… — И что он делал? — Томас перебил воспоминания, испортив их напрочь. — Не знаю. — В каком смысле? — он даже остановился. — Ты же говоришь, что смотрела. — Смотрела, — я коснулась двери, которая потемнела и слегка разбухла, и теперь входила в коробку туго. Тут и замка не надо, плечо вывернуть можно, открывая. — Но… он как-то всегда начинал только. Я не разу не видела, чтобы он довел дело до конца. Просто в какой-то момент статуя вдруг исчезала, а появлялся новый кусок дерева. — Статуя? — Это походило на статуи. По-моему, — я дернула ручку, но дверь даже не шелохнулась. — Давай ты. А то и вправду, что силы тратить, если можно дело перепоручить. — А если сломаю? — Томас смотрел на дверь с явным сомнением. — Не сломаешь. Она крепкая. Там… знаешь, такие, вроде болванов больших… то есть, иногда я вроде угадывала, что будет тело. Или не тело, а голова? Такая, не круглая, а… Я показала руками. Сложно. Детское восприятие многое искажает. И сейчас я отчаянно перебирала ту память, которая еще недавно казалась мне незыблемой. Но ничего не находила. Были… какие-то куски дерева. Большие и маленькие. Узкие. Длинные. Короткие. Помню, коробку с деревянными шарами, которые мне разрешалось полировать. Он сам поручил. Потом на шары ставилась разметка и тогда их уже нельзя было трогать. Томас дернул дверь. Потом дернул сильнее и еще сильнее, и подумалось, что с таким энтузиазмом он ее и вправду вырвет. Но нет, она открылась с протяжным скрипом, который заставил поморщиться. Я щелкнула выключателем и зажмурилась. Здесь всегда было много света. Пять стеклянных колб свисали с потолка, каждая на своем шнуре. Еще с полдюжины ламп прятались по углам. Они были сделаны по особому заказу и гнулись во все стороны. — Ничего себе… — Томас оглядывался и удивления не скрывал. Ага. Изнутри мастерская кажется больше, чем снаружи, и это отчасти верно: она уходит в дом, забирая часть его. И Зои, помнится, собиралась исправить это недоразумение. Но Ник не позволил. Пусть с отцом они не слишком ладили, но память о нем Ник сохранил. Жаль, старая не уцелела. Хотя эта определенно была побольше. Я прошлась, включая лампы одну за другой. И… остановилась. Третий номер обычно стоял у стены. А второй мистер Эшби подвигал к столу, изгибая так, чтобы свет падал сзади. И закончив работу, поднимал лампу. Сейчас она стояла на своем месте, но была вывернута совсем уж неправильно. А четвертую и вовсе перетащили, что было сделать непросто. В отличие от других, она обладала тяжелым основанием. — А это тоже он? — Томас присел у коробки, которая появилась в углу, почти зарывшись в гору опилок. — Нет. Опилки были почти свежими. Сухими. И сохранившими неповторимый живой аромат древесной смолы. Мистер Эшби предпочитал работать с яблоней и акацией, выписывая дерево из Тампески, потому что наше не подходило. Было слишком твердым. Или наоборот, недостаточно твердым? Черт, не помню. А эти… темноваты, пожалуй. И пахнет чем-то хвойным. Сосна? Ель? Кедр? Откуда в наших краях кедрам взяться? В ящике лежала пара шаров. Такие знакомые. Небольшие, как уместить в ладони. С разметкой… для чего? Какой в них смысл? И откуда они взялись? Или Ник вспомнил, чему его учили? А там, в другом углу? Знакомый болван, на котором мистер Эшби пристраивал пиджак. И не просто знакомый. — Это, — я вновь вяло удивилась тому, до чего слепа и глупа была тогда, много лет назад. Ведь все настолько очевидно. — Он делал такие штуки… Томас повернулся. А шар, выпав из моей ладони, скрылся в облаке стружки. Проклятье… — Манекены? — Томас отступил от кучи. Я же, присев на корточки, запустила руку в надежде, что пропажу найду быстро. Нет, можно было бы оставить шар там, но вдруг Нику он нужен? — Не уверена точно, но, по-моему, да… только немного другие. — Насколько другие? Он меня допрашивать решил? Шар не находился. Опилки кололи пальцы, намекая, что занозы доставать — не самое увлекательное занятие. А я копалась, пытаясь дорыться до пропажи. — Женские, — подумав, я смогла сформулировать главное отличие. — Они были женскими. Там… с грудью… И когда она появлялась, мистер Эшби прикрывал манекен тряпкой. — …и с талией, — я отряхнула руки и вновь запустила в рыхлую гору. Ну же, где ты… ненавижу такую вот игру в прятки. — И головы, как я понимаю… Я раздвинула опилки. И еще… и потом подметать придется. Ничего. Где метла стоит — знаю, а сейчас меня вело желание немедленно докопаться до проклятого шара и вернуть его в коробку. — Отдельно. Лица там не было. То есть, чтобы совсем подробно… — Совсем подробно, значит, — Томас потрогал манекен, который к прикосновениям остался равнодушен. Он стоял, готовый исполнить свое предназначение. — Интересно… — Ага… Мой палец за что-то зацепился. Тонкое и… очень тонкое. Холодное. Железное. Золотое. Я вытащила цепочку изящного плетения, на которой покачивалась махонькая подвеска с синим камнем. |