Онлайн книга «Трасса Ноль»
|
– Это тебе до лампочки, успеем мы в Питер или нет. А у меня вся жизнь решается через двенадцать часов! Должна была сама позаботиться о себе. Вот сейчас он точно напрягся. Однако сидел тихо, не поднимая глаз и продолжая крутить феньку. «Ну же, скажи, что тебе тоже не все равно!» – Это мне та рыжая девчонка подарила, – проговорил наконец Сид. – Крутая, правда? – Кто крутая? – Яна отодвинулась. – Нет, неправда. Она почувствовала, как в душе что-то захлопнулось. Поспешно отвернувшись, Яна бросила: – Вставай, двигать пора. 08:40, объездная Петрозаводска 442 км до Санкт-Петербурга Сид закурил и закашлялся. Горло саднило, глаза словно песком засыпало. А еще плечи ломило, и сидеть на рюкзаке было неудобно. Он просто очень устал. «Да, buddy, что-то ты сдал! И ведь всего одна бессонная ночь. А раньше неделями отрывался…» К тому же душу с утра разъедал неприятный осадок. Конечно, он сам нарвался. Сид виновато вздохнул. И кто его тогда за язык тянул? Янка вроде искренне его поблагодарить хотела. «Сам виноват, брат: вел бы себя по-людски – давно бы уже все у вас получилось…» Сид отчаянно боялся признаться себе, насколько он успел привязаться к этой девчонке. Вообще-то он всегда был сторонником свободных отношений и минимума обязательств. И тем не менее за последние дни ему на самом деле захотелось заботиться о Яне. Только вот вид у нее был такой самоуверенный, что любого бы передернуло. Впрочем, так еще с самого первого дня их знакомства повелось. Сид скептически хмыкнул, возвращаясь мыслями в прошлое. В их первое свидание в Питер пришло лето. Теплые сумерки были прозрачны, воздух пах разогретым за день асфальтом и самую капельку – морем. В тот вечер Сид катал Яну на самокате по Невскому, потом они кормили голубей возле Казанского и познакомились с уличными музыкантами из Уфы. Под конец вечера Яна сидела, беззаботно болтая ногами, на бортике фонтана и уплетала за обе щеки клубничное мороженое. За ее спиной тускло светился в сером небе шпиль Адмиралтейства. – А я вот капитализм люблю, – неожиданно заявила Яна, хрустя вафельным стаканчиком. Посмеиваясь, Сид окинул девушку взглядом: розовые конверсы (неужели настоящие? выпендрежница!), острые коленки, безразмерная толстовка и пряди волос, лежащие так безукоризненно-небрежно. Широко распахнутые прозрачные серо-голубые глаза, трогательные веснушки и неуловимо хищное выражение лица. Сид тогда даже вздохнул: слишком уж это все не вязалось воедино. Ничуть не смутившись и, кажется, даже ничего не заметив, Яна принялась вдохновенно рассуждать: – Не, ну а что? По-моему, все справедливо. Кто на какую жизнь заработал – тот так и живет. Фигачь на результат, все в твоих руках, и все такое. Человека определяет его успешность и то, что он делает. А слабаки пусть сидят в своем болоте. Да? Сид едва не застонал от досады. «Вот только выслушивать взгляды на жизнь от двадцатилетнего кида еще не хватало!» Переведя взгляд на Сида, Яна протянула ему мороженое: – Хочешь? Отгоняя злые мысли, он растянул губы в широкой улыбке и откусил мороженое из ее рук. Почему-то этот жест показался ему чересчур интимным и вместе с тем наивным, словно подсмотренным в старой мелодраме. – Так что ты думаешь об этом? – нетерпеливо переспросила Яна. Сид безнадежно вздохнул. – Ничего не думаю. Думаю, надо жить и не париться. – О-о-очень осмысленная жизнь, – фыркнула Яна. Сид неприязненно покосился на нее. «Что вообще такая золотая девочка забыла рядом с таким старым маргиналом, как я? Острых ощущений захотелось?» – Надо просто делать, во что веришь. И не ебатиться по возможности, – он все еще надеялся перевести разговор в шутку. – И во что же ты веришь… Сид? – Яна чуть замялась и иронично улыбнулась, заглядывая ему в глаза. Сид почувствовал разгорающееся раздражение. «Что, даже имя мое нормально выговорить не можешь?» – Не знаю. В любовь верю, наверное. В поиски себя, – он дернул плечом. – И в чем же это выражается? Показалось или ее голос прозвучал ревниво? Сид молчал. Да и что он мог ей сказать? Прочитать стихи? Рассказать о своих безумных пьянках и нескончаемых авантюрах? Объяснить, почему каждый месяц меняет работу? Или показать ей изрисованные белые стены своей пустой и грязной квартиры? Вместо всего этого он растянул губы в лучшей из своих улыбок и спросил с тщательно продуманным равнодушием: – А что ты делаешь через три недели? Не хочешь скататься на Север? Мимо пронеслась фура. Сид вздохнул, глядя в спину Яне. «Вроде девчонка как девчонка. И что в ней такого особенного?» Утром глупо, конечно, вышло. Сиду не давало покоя то, что его до сих пор донимало чувство обиды за полученный отказ. «Ну не захотела она с тобой в воду лезть, и что? Сам виноват, ведешь себя как кобель!» Похоже, собирался дождь. Мимо с ревом лился поток машин, а время будто бы замерло. Янка совершенно скисла: понурив плечи, она ковыряла обочину носком кеда и вяло голосовала навстречу несущимся машинам. «Ну вот, глаза обиженные, губа закушена. Черта с два она так застопит попутку!» – Яночка! Солнце мое, выше нос! Сид окликнул подругу привычно бодрым голосом. Ни к чему ей знать о том, что он сам уже на пределе. Яна повернула голову. Обвиняющий взгляд исподлобья не предвещал ничего хорошего. Сид присвистнул: – У-у-у, да ты прям королева драмы, бэби! – Все издеваешься? – Яна пренебрежительно подняла бровь. От нее так и веяло холодом. – А нас между тем уже три часа никто не берет. Мне через семь часов надо дома быть! «Дурак – она ведь просто хочет, чтобы ты показал: тебе не все равно!» Сид примирительно поднял руки. – О’кей, не кипятись! Легко поднявшись на ноги, он боком, будто играючи, подошел к подруге. Встал прямо за ее спиной и ласково проговорил на ухо: – А давай лучше вместе? Яна слегка вздрогнула, но не отстранилась. Сид подался чуть вперед и обхватил ее руку, поднял выше. Их вскинутые большие пальцы замерли в извечном жесте бродяг, приветствующих пролетающие фуры. |